Конечно, как обычно, все принципы упирались в деньги. Вся борьба была за налоги. Малфой мысленно усмехнулся. Он мог бы даже испытывать уважение к этим людям, если бы это была расовая неприязнь, но... Свои мысли на этот счёт, конечно же, озвучивать он не станет - не совсем же дурак. И, без сомнения, отдаст долг, как и обещал. А там посмотрит, возможно, они и правда заслужат уважение и что-то сверх долга.
На следующую же тираду Долохова он сначала молчит, затягиваясь сигаретой, прищурив глаза.
- Вот, значит, как. Да, если я правильно помню, по возрасту Вы подходите. Тоже из тех, кто счастлив, что он ими воспользовался, ничего после себя не оставив. - Смотрит спокойно, даже без страха. Потому что для него это тоже принципиальный вопрос. - Я знаю историю, в которую поверило Министерство после смерти отца, читал его дневник и знаю как он это видел, но ни разу не слышал версию... с той стороны. - Усмехается, затягиваясь едва не половиной сигареты, пальцы слегка подрагивают, но почти незаметно, просто следующую сигарету прикурить получается не сразу, обычной маггловской зажигалкой. Может себе позволить такое наплевательство на сложившиеся обычаи, тем более что в этой комнате всем на них, наверняка, плевать не меньше. - Есть вещи хуже банкротства, и речь сейчас именно о них.
Сигарета сгорает до середины слишком быстро, и Абраксас заставляет себя затягиваться медленнее, спокойнее. Может, он ещё довольно молод, но неплохо владеет собой, в конце концов.
- Никогда не мог понять - почему? Ладно отец, он просто... слишком увлёкся этим человеком. Но Вы. Что Вы в нем нашли такого, что даже спустя столько лет... говорите о нем с заглавной буквы?