Цвет глаз - серо-голубой
Цвет волос - платиновая блондинка
Говорят, в детстве Лилиан была дурнушкой. Настолько дурнушкой, что родители отчаялись хоть когда-нибудь выдать ее замуж, а потому назначили поверх ее руки наследство, на которое можно было неплохо кормить небольшой маггловский район пару лет.
Мало осталось людей, которые знают, правда это или нет. Но вопрос, какому именно Сатане Лилиан Шарлотта продала душу и сколько девственниц загубила за эти щечки, что наливное яблочко, за эти коралловые губки, за изящный, словно у шестнадцатилетней, стан и за длинные, веером, ресницы, до сих пор остается открытым.
Может быть, дело в особой женской, ведьминской магии и том, что ведьмы всегда выглядят моложе ровесниц-маггл, но выглядит Лилиан и правда свежее, бодрее, легче на подъем, чем ее сверстницы, не смотря на то, что уже разменяла шестой десяток. Ее тяга к собственной молодости иногда кажется почти патологической, навевая мысль о каких-то сердечных шрамах, но факт остаётся фактом - она могла быть дать немало очков форы любой куда более молодой сопернице. Впрочем, немалую роль тут играет образ жизни - Лилиан не слишком утруждает себя бытом, как и положено жене видного магического аристократа, немало времени тратит на себя и собственное удовольствие. И точно так же немало золотых галеонов уходит у нее на французские духи, тончайшее кружево, нежный шелк и легкие, словно пыльца фей, косметические средства. И, пожалуй, немалое значение играет то, что Лилиан точно знает, как и что ей необходимо делать, чтобы блистать и в сотню, а то и в две сотни лет.

На первый взгляд и только на него, Лиана имеет характер кроткий, почти ангельский, сопоставимый разве что с не менее ангельской внешностью. Однако, стоит присмотреться и становится ясно, что она не так проста и далеко не так безвольна, как иногда хочет показаться.
Лилиан упряма настолько, что проще голыми руками сдвинуть поместье Малфоев с места, чем заставить ее изменить мнение, если она уже что-то решила. Впрочем, ее упрямство чаще всего имеет под собой почву - помимо прочего, Лиана проницательна, умна и довольно рано научилась полагаться только на себя и ни на кого больше, чтобы знать, чего именно она хочет и какие усилия она готова приложить, чтобы это получить. И только она одна и, пожалуй, Абраксас знает, какая бездна на самом деле скрывается за этими голубыми глазами. И как опасно в эту бездну соваться.
Однако, нельзя сказать, что характер Лилиан дурной или безнравственный. С потерями пережив юность, она сформировалась во вполне спокойную, самодостаточную и уверенную в себе женщину, в меру эпатажную, дальновидную, серьезную, умную, знающую себе цену и умеющую эту цену озвучить. А так же не гнушающуюся высказать свое мнение, если ее что-то не устраивает и блюдущую свои интересны и интересы своей семьи неусыпно.
Впрочем, ей нельзя отказать и в некоторой эксцентричности - отличаясь довольно свободными взглядами, Лилиан прекрасно знает, как шокировать благородное чистокровое общество. И точно так же знает, как сойти в нем за свою. Ее трудно вывести из себя, но здесь дело скорее в самоконтроле, а не в отсутствии эмоций - близкие знают, что Лилиан может и вспылить, но чаще всего яркость ее реакции напускная.

Разрозненные факты:
Не смотря на то, что Лилиан показательно сторонится политики, играя роль семейной дамы, матери семейства, она живо интересуется жизнью Магической Британии и положением в стране. Во многом из-за мужа, а во многом и из собственных интересов.
Одобряя Лорда и его действия в открытую, она, тем не менее, совершенно точно не теряет бдительности, наблюдая за происходящим, стараясь заметить малейшие признаки дисбаланса и успеть вывести семью из-под удара. Снова терять близких в огне возмездия ей не хочется точно так же, как и в любом другом.

Надо сказать, Лилиан никогда не держала и никогда не пыталась отказывать Абраксасу в удовольствиях на стороне.
Их отношения с первого дня имели формат свободных и обязательства перед друг другом были довольно зыбкими.
С годами же сама собой пришла договоренность, что они оба могут делать что угодно до тех пор, пока это не вредит семье.

Лилиан занимается разведением лошадей изабелловой масти. Впрочем, "разведение" - слишком громко сказано. Она лишь удачно вкладывает деньги, совершенно не желая разбираться в процессе и только любуясь питомцами.

Много, часто и с удовольствием меняет прическу и цвет волос, используя для этого все те маленькие ведьминские хитрости, что отличают настоящую волшебницу от необразованной магглы. Впрочем, чаще всего "оседает" в родном цвете.

Давно достигла того возраста, когда выглядеть импозантно и ухоженно не прихоть, а экстренная необходимость, потому не скупится ни на новинки в мире уходовой и декоративной косметики, ни на старые и давно проверенные методы.

Не смотря на то, что имеет отличное образование и обладает всеми необходимыми навыками, никогда в жизни не работала и работать не собирается. Свои особые таланты Лилиан предпочитает реализовать через мужа, оставаясь за его спиной эдаким серым кардиналом, прекрасно осведомлённый а его делах и начинаниях, нередко давая советы. Впрочем, имеет привычку делать вид, что совершенно не лезет в дела мужа и, как и положено хорошей жене и матери, полностью вверила в его руки заботу о семье и главенство в ней же. Однако мало что в жизни Малфоев решается без ее участия и мало какие решения принимаются без согласования.

Лилиан лояльно относится к магглам - часть ее детства прошла не только в Вене и в Париже, но так же и в Айзенштадте, с родственниками-магглами. Впрочем, ее лояльность заканчивается ровно там, где начинаются слишком большие различия между социальными статусами.

Вполне неплохо дерется, в школе была хорошей дуэлянткой, не став отличной только из-за склонности использовать вовсе не дуэльные уловки. В бою и стрессовых ситуациях порывиста и негуманна - любое заклинание, должное замедлить противника, вполне можно заменить хорошим ударом посеребренного подсвечника по голове.

Умеет использовать Непростительные и прочие довольно своеобразные темномагические заклинания, посему не имеет Патронуса. Однако, последний раз всерьез использовала настоящую темную магию в ходе довольно экстравагантных юношеских экспериментов.

Зимой в Уэльсе не то что бы жарко, особенно на открытой местности. Ветер продувает так, словно норовит добраться до костей и Белла раз за разом подновляет согревающие чары на своем пальто, не позволяя назойливому сквозняку выморозить ее окончательно. Шерстяные чулки под брюками не помогают совершенно, как не помогает и жилет, потому что погода сегодня разбушевалась не на шутку.
Она шаг за шагом обходит бесконечное поле – в кружащихся снежинках дезиллюминационные чары действуют даже лучше, а следы от ее ног изредка приходится заметить движением палочки. Все хорошо, если бы еще не было так холодно…
В блужданиях своих Белла не отдаляется и на десять шагов от той точки, куда ведет портключ – координаты они высчитали с точностью и она специально воткнула в землю несколько вялых колосков, чтобы не терять ориентир. Осталось только дождаться момента, пока…
Беллатрикс ругается шепотом и подновляет поочередно все чары – согревающее, маскировку и заметание следов, коротко взмахивая палочкой. Кто бы сомневался, что портключ сработает в какой-то другой момент, как  же… Удачно, но дезориентированный аврор стоит к ней боком, у него еще не хватает возможности осмотреться достаточно, но Белла видит, как он тянется рукой к значку, собираясь уведомить о том, что оказался неизвестно где. И как другая его рука тянется к палочке.
- Stupefy!
Она успевает за мгновение до того, как пальцы смыкаются на значке и за мгновение до того, как палочка вскидывается, когда аврор находит ее взглядом – кажется, он все же достаточно дезориентирован, чтобы сначала все же повернуться к ней, а потом уже хвататься за свое «средство оповещения» - ну конечно, внезапное перемещение не дает сосредоточиться, особенно если буквально за пару мгновений до этого ты думал о сытном ужине или, к примеру, о вечере у камина с газетой или хорошей книгой.
Мужчина падает на спину, проложив небольшой маршрут через усыпанную снегом жухлую траву и Белла не отводит от него кончика своей палочки, пока подходит ближе.
- Stupefy, - повторяет она, замерев над ним и от второго оглушающего, контрольного, человек на земле дергается, но в себя не приходит. Убедившись, Белла опускается на корточки рядом с аврором и аккуратно вынимает из его сжатых пальцев волшебную палочку, убирая ее в собственный карман. Потом аккуратно отцепляет от лацкана аврорский значок и убирает его туда же. Потом, совершенно беспощадно по отношению к лежащему на холодной земле человеку, распахивает его мантию и проверяет карманы на предмет артефактов и прочей ерунды.
К тому моменту, как Долохов подходит к ней, аврор висит в десятке дюймов над землей, окруженный согревающими чарами и парализованный, а Белла подновляет свои чары и трет руки в перчатках.
Интересно, насколько рациональной будет мысль перед началом успеть глотнуть кофе с ложкой огневиски?
Ну и холодно же здесь.

Когда Долохов подходит, Белла выпрямляется, поднимая палочку. Пусть она видела, какая у него будет внешность под обороткой, но мало ли… Всякие бывают казусы, не хватало еще подставить спину аврору, который вот вместе с этим решил ее, к примеру, саму поймать.
Но стоит мальчишке открыть рот и Белла все же опускает палочку. Голос, конечно, соответствует внешности, зато интонации – сугубо Долоховские, их не подделаешь.
Спрашивать, как все прошло, смысла нет, прошло бы все плохо и Долохов бы тут не появился. Ну или появился бы, только она бы уже лежала тут посреди снега и авроров бы набежало, что тех тараканов. А значит, вопросы можно и не задавать.
Белла присматривается к пленнику, раздумывая приложить оглушающим еще раз или эффекта хватит. О жертве приходится пока что заботиться. Перестать о нем заботиться они еще успеют, попозже, когда начнут задавать ему всякого рода вопросы, а пока лучше обойтись без всяких разных обморожений и прочей ерунды.
Поэтому, вместо оглушающего, она накладывает поверх связывающие чары. Без палочки старший аврор много не навоюет, конечно, но лучше вообще не давать ему подумать крамольную мысль о том, чтобы кого-то как-то атаковать. Полежит, отдохнёт, день наверняка был трудный. Выспится, опять же, перед серьезным-то разговором.
Перестав растирать руки (пальцы на кончиках уже начали неметь, ну что за напасть), Белла моментально подхватывает аврора под одну из рук, снимая чары, что держат его тело в воздухе. Вес тут же обвешивает их с Долоховым сполна. Аврор, все же, не пушинка.
Белла коротко ругается сквозь зубы.
- Потом… взрослого. Как закончим, - отзывается она, перехватывая ношу поудобнее. И правда, вот чтобы прямо всерьез греться – это не сейчас, это позже. Хотя она бы, пожалуй, не отказалась бы от горячего глинтвейна даже, но только потому, что Рождество. Рождество в Ставке, конечно, не празднуют, здесь празднуют Йоль, но тем не менее, общая атмосфера праздника как-то располагает, настраивает на лирический лад. Но все потом, сначала работа.
Проходит буквально несколько мгновений и неуклюжая конструкция из мальчишки в растянутых штанах, женщины в почти что мужском пальто и бессознательного человека между ними, исчезает. Поле остается пустым, ветер и снег уничтожают оставшиеся от них следы.
Встречают их, конечно, недружелюбно. Можно было бы предупредить, но проверка иногда приходится как нельзя кстати и Белла только старается не уронить бессознательного и оттого тяжелого аврора, пока они разбираются относительно того, можно ли внутрь всяким вихрастым мальчишкам-попрошайкам или нельзя. И потом все же отпускает его, подхватывая движением палочки и более чем заботливо пронося через дверной проем. Там, внутри, она вверяет старшего аврора Доусона Долохову, а сама и правда приманивает перечное зелье на двоих, успев на ходу даже глотнуть горького и обжигающе-прекрасного кофе. Ну правда же, она немало простояла в поле, открытая всем ветрам, это только кажется, что во благо Милорда надо стискивать зубы и терпеть любые лишения (нет, несомненно, надо!), но банальную простуду никто не отменял, а холод снаружи действительно собачий. Хороши будут дознаватели, если у них зуб на зуб с трудом попадает.