Когда Медея появилась в условленной глуши, сначала, в утренних сумерках трудно было разглядеть, что именно она наколдовала с одеждой. Ее преследовало рефлекс закутаться в пальто, как в мантию, но фасон требовал иного ощущения, и без мантии, без привычного шелеста вокруг, Медея чувствовала себя почти голой. Хотя со столькими слоями, безусловно, было тепло, но она так и рассудила — у магглов нет утепляющих заклинаний, вот они и спасаются сырой осенью нагромождением на себе всего.
Лишь когда Медея приблизилась, Джонас смог наконец увидеть, что она неверно истолковала его посылку.

А как еще ей следовало ее толковать? В письме не было инструкций или программы их экскурсий, чтобы хоть там вычитать намек на смену образа по ходу дня. Пришло письмо, время-место, и три предмета гардероба. Откуда Медее знать, как магглы носят? Почему ей следовало бы предположить, что Квирк мало того, что позаботился о конспирации, так еще и предоставил даме выбор? Развернув полученное, она не рассматривала предметы как составляющие двух вариантов, но как одного.

Сперва Медея (еще в четверг), поплотнее прикрыв дверь, выложила на кровати все три предмета — брюки (скандальный гвоздь костюма), платье, и свитер. Критически потрогала ткань, даже нашарила бирки из любопытства. Прикинула все по очереди к себе перед зеркалом. Платье вызывало меньше всего вопросов, разумеется, свитер тоже не требовал большой моральной подготовки, но вот брюки. Все то время, что Медея крутилась в них перед зеркалом, у нее колотилось сердце — вдруг зайдет кто-то из домашних и придется все это объяснять?

Наконец, применив всю доступную в данной ситуации логику, Медея вычислила единственный вариант образа, который имел хоть какой-то смысл. Брюки, затем платье, затем свитер. Получалось более закрыто, чем она ожидала, угадывалось что-то смутно восточное, на иллюстрациях в книгах она раньше видела их женщин в платьях и брюках особого кроя, насколько бы странным ни казался такой выбор для жаркого климата. Впрочем, Медея собиралась на эту прогулку, полностью открытая к новым впечатлениям, и пообещав себе не судить. В конце концов, не исключено, что Квирк тайком выбрал самый обворожительный образ, прямо со страниц их модных журналов, выплеснул в посылку все свои фантазии. Одевшись, Медея попыталась представить, какой могла бы быть женственность в таком образе, и аксессуары, которые мужчина, естественно, забыл, как и обувь.

Медея порылась в шкафу и достала свои школьные туфли — самые простые, черные, на низком каблучке. Ей казалось логичным, что черная обувь подойдет ко всему, и в зеркале по крайней мере с точки зрения сочетания цветов все было гармонично. Шляпку пришлось оставить дома, кое-как подобрать серьги, найти такие же обыкновенные черные перчатки. Целой задачей было подружить одежду фасона маггловского с нижним бельем фасона магического. Вместе смотрелось... Интересно. К субботе Медея почти привыкла к образу. В нем было что-то ленивое, вызывающе удобное. Даже с пальто.

— Доброе утро. Что скажете? — без дальнейших экивоков, Медея приступила к той части, которая зависела от нее,  распахнула пальто, как будто предлагала Джонасу контрабанду, ну или эксгибиционизм. Чуть приподняла плечо как бы в модной позе, и посмотрела с улыбкой, с которой, как ей казалось, следовало бы со смотреть со страниц модного журнала.

Трансформации на лице Медеи проходили очень быстро. Замешательство со слов Квика, затем ужас от осознания (на этом месте модельная поза опала), затем Медея закатила глаза и запрокинула голову, разобравшись, как должно было быть.

— Да Мерлина ради, — выругалась она себе под нос, главное — не на Квирка, а на ситуацию в целом, и на то, что честно пыталась найти в своем сегодняшнем ансамбле что-то очаровательное и сексуальное, но как только указали на ошибку — тем больнее та уколола. У аристократов часто болезненный именно тот орган, который отвечает за умение выглядеть смешным, и у Медеи он еще работал на порядок лучше, чем у многих. Она даже не залилась краской, но стала стаскивать с себя пальто.

— Я думала это для тепла столько слоев, если без обогревающих заклинаний, — она не оправдывалась, но доводила до Квирка цепь своих рассуждений, который по прежнему обладали своей внутренней логикой и были не слишком далеко от истины, а моду так и вовсе опережали лет на сорок. Медея доживет и, возможно, посмеется, если ей в руки попадет маггловский журнал. — Подержите, пожалуйста.

Она вручила пальто Джонасу, прямо на улице принимаясь снимать свитер. Это проще, чем из-под свитера добыть платье. Медею согревала собственная торопливость избавиться от нелепого образа. При Джонасе не хотелось выглядеть нелепо — просто потому что она привыкла для всех быть обворожительной, лишь только разной степени досягаемости, а с нелепостью это плохо сочеталось.

Гораздо сложнее было с брюками. Обнаружив, как мешают в этом деле надетые туфли, она задалась вопросом, откуда у мужчин столько времени, что они могут сначала снять обувь, потом снять или надеть брюки, вернуться к обуви... Платье или юбку — расстегнул, и оно само торопится покинуть женское тело. Очень удобно. Теперь же Медея на ходу соображала: стряхнуть одну туфлю, высвободить ногу из штанины, следя, чтобы платье не слишком задиралось, надеть этой ногой туфлю обратно и перенести на нее вес, стряхнуть вторую туфлю... Удерживая равновесие, она оперлась о Квирка.

Прическа немного растрепалась, но наконец Джонасу помимо пальто был всучен и свитер, и брюки. Само по себе платье было привычно и удобно — по прежнему смущало больше всего отсутствие слоя мантии. Вместо нее Медея закуталась в пальто. Забрала остальное у Квирка и затолкала в увеличенную изнутри сумку. Вытащила зеркало и поправила прядку.

— Да, такое мне легче понять, — улыбнулась она наконец, убрала зеркальце и оставила сумочку открытой, и руку над ней занесенной, — Сколько я вам должна за обновки? На наши деньги, маггловских вы мне не прислали.