Мисс Рид была хорошим журналистом. Слишком хорошим, раз уж на то пошло. Фенвик выписывал «Пророк» уже тридцать лет, со второго курса обучения в Хогвартсе, и в последнее время неизменно начинал утро с чтения ее материалов. Они выгодно отличались от остального барахла типа желтых заметок о личной жизни знаменитостей, тиражирования слухов из сомнительных источников и прочей мишуры. По правде говоря, заметки Рид порой казались Бенджи алмазами в горах дерьма, которым «Пророк» в последнее время любезно кормил своих подписчиков за их же деньги.

Фенвик был на хорошем счету у начальства. Не удивительно, ведь он был честным исполнителям, всегда следовал регламентам и правилам, вовремя сдавал рапорта и уходил с работы позже остальных – большего и не требовалось. Это позволяло избегать участия в разносах, которые устраивал шеф остальным сотрудникам департамента, да и личные недовольства ему высказывались куда спокойнее, чем многим прочим.
Но не в этот раз. В этот раз Фенвик попал в самый эпицентр урагана, и тот только чудом не унес его в Канзас или на Аляску. Шеф рвал и метал, а под конец своей гневной тирады швырнул на стол газету, обложку которой украшала крайне неудачная колдография Нобби Лича. Заголовок, размещенной под снимком, мог сказать простым обывателям о скандале в британском Министерстве, но Фенвик увидел в нем немного другие слова. Слова, обозначающие примерно следующее: Кэролайн Рид была слишком хорошим журналистом.
Газета прибыла из Америки, и бланк с гербом МАКУСА лежал тут же. Фенвику не обязательно было его читать – он и без того знал, что написано на двух листах и заверено гербовой печатью и парой подписей. «Немедленно разберитесь». Если чуть более развернуто: «Немедленно разберитесь, что за беспредел происходит в вашем министерстве, чопорные вы идиоты».

  Бенджи начал перечитывать статью в шестой раз, когда секретарь объявила о прибытии мисс Рид. Строки теснили колдографии несчастного Лича, которого, судя по всему, засняли на выходе из Министерства как раз в день увольнения. Статья вышла хорошей, с четко узнаваемым почерком автора, но снимки всё портили, нивелируя ее серьезность. Фенвик был благодарен этому неизвестному фотографу, который выполнил свою работу настолько плохо, что превратил толковое расследование в очередную желтую чепуху.
Впрочем, в МАКУСА так не считали. Как, кстати говоря, и в самом Министерстве. Они должны были проверять все почтовые отправления в иностранную прессу, но в последнее время писем стало слишком много. Отдел цензуры (к слову, подчиняющийся непосредственно Фенвику) просматривал каждое третье письмо, отправка которого не была согласована ранее. Чаще всего эта была мелкая рыбешка типа слухов о беременности загонщицы из популярной квиддичной команды, но вот статья Рид тянула на целую акулу. И акула эта проплыла мимо цензоров прямиком в утренние газеты американцев, показав Фенвику веселый оскал своих острых зубов.

- Пригласите, - коротко произнес Бенджамин в трещащий коммутатор.

Да как она вообще могла узнать всё это?!

Рид ворвалась в кабинет, как будто была тут уже сотню раз. Огляделась хозяйским взглядом, подмечающем каждую мелочь, и расположилась в кресле напротив Фенвика. Достала блокнот и перо, словно пришла сюда, чтобы взять интервью.
Бенджи, по старой привычке вставший, когда женщина вошла, вернулся на место.

- Здравствуйте, мисс Рид, - кивнул он. – Беседа предстоит долгая, поэтому если захотите чай или кофе, скажите.
На столе уже стояла его наполовину пустая чашка с остывшим чаем. Бенджи вновь посмотрел на несчастное лицо Лича, отворачивающиеся от камеры, и подумал, что было бы намного проще, окажись Рид неадекватной базарной бабой.
- Надеюсь, вы поняли, по поводу чего состоится наша беседа. Если нет, то вот подсказка, - он перевернул газету, подвинул к журналистке и положил указательный палец на заголовок о министерском скандале. – Я правильно понимаю, что вы автор данной статьи?