Том хорошо помнил, что он чувствовал, когда вдруг проснулся с мыслью о том, что все странное, что он видит, легко объяснить, если в мире есть магия. Почему магия? Не высшее божество, не инопланетяне, не заговор коммунистов - магия. Этого он не знал, как не знал и что действительно прав, как не знал, как лучше подступиться к проверке этого знания. А к доказательствам? Доказательства вообще существует?
Он стоял тогда в начале того, что станет дорогой в длину почти всей его карьеры. Никаких фактов еще не было, только знание; холодящее, щекочущее, оно пробежало по хребту, задержалось на шее, повесив на нее что-то невидимое и тяжелое, и осело в желудке. Оно казалось неизбежным, но сулившим много интересного впереди.
Теперь, став Томасом Ливингстоном, держа за руку Карен, которая все еще виделась ему девочкой, под прицелом своего человека, присматривавшего за ними из гнезда, он чувствовал почти то же самое. Что-то прекрасное вот-вот должно было начаться, новый виток его работы и исследований, новые возможности - возможности, правда, пока опаздывали, но это было даже ничего.
Так можно было дольше подумать о том, что он скажет, когда Джин Хоггарт увидит, что ее помощница вернулась к ней не полностью.

- Все в порядке, - говорит Томас Карен. Он даже не держит ее - она сама цепляется за его локоть, будто боится, что без этого потеряется, исчезнет полностью. - Скоро ты будешь дома, с сыном, и с тобой больше ничего не случится.
Голос у него спокойный, почти добрый, такому голосу людям нравится доверять. Он даже не держит Карен, потому что знает, что она сама будет держаться за него. Будет цепляться, хотя его люди и причинили ей зло.
- Простая мера предосторожности, - теперь он звучит совсем иначе, собрано, потому что говорит с Джин. - И, может, новое поле вам для исследований.
По тому, как смотрит Джин, он понимает, что нет, это не то, что можно поправить взмахом палочки. Хорошо; ему каждый раз нравится видеть еще какую-то уязвимость в магии и возможностях ее носителей. Исцелять они могут не все. Это приятно.
- Нет смысла затягивать. Вы принесли то, что должны были?
Тубус висит у нее за плечом. Он выглядит достаточно вместительным. Наверное, ей много пришлось писать в эти дни, что восстановить документы. Или она соврала, и у они у нее были - это ему еще предстоит узнать.

Она протягивает тубус - на этом Томаса перестает интересовать Карен. Сделка кажется честной, волшебница храбрится и пытается сохранить хоть немного контроля.
- Уверен, вы бы не стали пытаться меня обмануть, Джин.
Минута идет, Томас, внутри которого уже много лет заведены совершенно точные часы - он любит часы, ловящие, дробящие время, превращающие непонятную эфемеру в четкий и важный ресур - чувствует, как она отсчитывается в сердце. Он не торопится, не суетится. Если бы ей была безразлична ее помощница, она вообще не согласилась бы на обмен. Так рисковать очень глупо, а Джин Хоггарт выглядит какой угодно, но только не глупой.
И все же, когда минута почти заканчивается, он, все так же не спеша, окрывает тубус.
Это даже не вспышка, просто короткое свечение. Бумаги в тубусе есть. Были.
Том смотрит в тубус, потом на Джин. Тихо улыбнувшись, он качает головой. Зря она это сделала.
- Вы должны были понимать, что я не отстану.

Значит, она хочет работат вместе. Устраивает целый спектакль, чтобы показать, как этого хочет и изменить хоть немного условия. Это интересно. Это, возможно, ценнее бумаг. Так у него будет человек, который эти бумаги написал и напишет еще.
Томас смотрит на нее, на Карен - Карен ему даже немного жаль, но это к делу не относится, потому жалость свою он быстро отпускает. Тихо хмыкает. Он не уверен, что хочет быть с ней друзьями. Люди, которые устраивают такое вместо того, чтобы просто спросить или, не устраивая сцен, договориться обо всем еще при первой встрече, часто оказываются полубезумными. Зачем ему такие друзья? Люди, которые делают что-то в обход него, за спиной, после того, как они договорились на условия, понятные даже дошкольнику, ненадежны. Зачем ему такие подчиненные? Люди, которые меняют своих подчиненных, как разменную монету, для более выгодного положения в переговорах, слишком похожи на него. А зачем ему второй он?
И все же, Джин умна, и ее знания могут пригодиться. Как только он научится правильно пользоваться ей.
- И что это за условия?

- Я не буду мешать только если буду понимать, что и для чего делается. Давайте мне информацию, рассказывайте обо всем - и у нас не будет проблем. Я связан государственной тайной, вы - нет. Мы не будем честны одинаково, но без краней необходимости врать я вам не стану.
Томас скорее размышлял вслух. Джин хотела слишком многого, и большую часть этого он ей дать не мог. Она наверняка и сама понимала это. Единственным важным в ворохе ее требований были те, что касались их. Она хотела сотрудничества, и он не понимал, зачем оно ей. Как они смогут сотрудничать, если она зовет подопытных добровольцами.
Зачем им это.
Это было интересно. Возможно, она в этой ситуации и правда видела какую-то выгоду для себя. Но в чем, какую?
- Разработки - часть из них - возможно. Этого будет достаточно.
Или нет. Все зависело от того, что она искала, и от того, была ли достаточно умна, чтобы по лакунам восстановить то, чего не будет видеть.
- Что до остального, до материальной базы - у вас ведь есть свои исследования. Меня интересуют они. Про свои, которые обеспечивает моя лаборатория, я и так все знаю. Вы...
Он наклонил голову и посмотрел на нее так, внимательнее. Эта идея тоже слегка отдавала безумием, но можно было попытаться.
- Вы можете поучаствовать, но тогда придется стать частью лаборатории. С обязанностями, ограничениями, дисциплиной - со всем, чего в вашем мире, кажется, есть очень мало. И с присмотром, конечно. Никто не пустит вас туда просто так.

"Если Яксли когда-нибудь снова заставит меня следить за этой женщиной, клянусь, я нацеплю на нее поводок", - думает Ивен разбирая те заячьи петли, которые она закрутила стремясь оторваться от мнимой погони.
Все могло быть так просто согласись она рассказать ему правду. Но нет, миссис Хоггарт куда больше нравится играть в салки и подставлять своих соседей, так что вместо того чтобы просто аппарировать на удобную точку, близкую к месту ее свидания с давним другом, чье имя, очевидно, нельзя называть, Ивен идет по ее следу. Сначала пешком (спасибо, что Джин оказалась достаточно ведьмой, чтобы все же не забыть свою волшебную палочку), до дома тех недальновидных обывателей, что позволяют кому-то путешествовать через свой камин. Несколько правильных слов и вот они уже выкладывают адрес по которому летучий порох отправил миссис Хоггарт.
Неприятный сюрприз заключается в том, что выпрыгнув из одного камина, Ивену приходится повторить все сначала, как будто он занимается школьными упражнениями, в которых повторение - обязательная часть программы. Владельцы второго камина оказываются чуть менее сговорчивыми, но разрезанная щека убеждает главу семьи в том, что он готов сотрудничать. А еще в том, что он не хочет врать друзьям, что случайно порезаться когда бреется может не только он, но и его миленькая женушка. Напоследок Ивен делает им небольшой подарочек под названием "обливиэйт".
Ивен умышленно держится чуть поодаль, не желая врезаться своей добыче в спину на выходе из камина.
Дамочка из третьего дома на его вопрос и только указывает пальцем на дверь. Ей дела нет до Джин Хоггарт, как и до всех остальных - ее камин настоящая пересадочная станция проход через которую "по курсу" стоит десять сиклей. Ивен оставляет на столе галлеон.
За дверью шумит Лондон и это хорошая новость. Ивен не так хорошо знает Ливерпуль, зато в Лондоне он облазил буквально все подворотни и крыши. Сейчас это как раз кстати, не придется выбирать место наугад.
Он видит как Джин удается поймать такси - номер не рассмотреть, но это уже не важно. Теперь она точно от него не уйдет - палочка указывает путь так, что ошибиться невозможно, разве что бедняге таксисту придется разворачиваться через двойную сплошную.
Ему приходится аппарировать с крыши на крышу, крепко сжимая ручку кофра - лондонцам все равно, они не смотрят наверх, слишком занятые своей жизнью и всеми теми вещами, которые могут случайно прервать ее раньше времени.

На Холланд стрит нет высокий зданий и Ивен устраивается между труб, за высоким парапетом за несколько домов от того места где кое-кто ждет Джин Хоггарт. Нет нужды стоять и дышать ей в шею, через прицел винтовки ему прекрасно видно все, вплоть до выражения лиц. Жаль что сама она стоит к нему вполоборота и ее лица рассмотреть не получается, но то что есть гораздо лучше чем ничего.
Он не сомневается, что это не свидание и уж точно не встреча со старым другом. Скорее уж на обмен военнопленными. Или заложником, потому что Джин одна, а это значит что для обмена предложить ей некого. И нечего, разве что тубус, который она так безразлично передает своему оппоненту. Это безразличие деланное, и такое же фальшивое как все сегодняшнее утро.
И все таки ему очень не нравится то, что после того как обмен состоялся ничего не произошло. Буквально ничего.
Ивен не умеет читать по губам, да и расстояние не способствует, но все это слишком уж похоже на переговоры. А если людям есть что обсудить, то рано или поздно они придут к соглашению. Даже при условии, что заложнице явно пришлось не сладко.
- Что же с тобой не так, а? - бормочет Ивен себе под нос, взводя курок.

Выстрел это не то что можно проигнорировать.
Это относится даже к тем, кто его слышит, хотя в городском шуме можно привыкнуть и не к такому.
Но те, кто оказываются мишенью и вовсе лишены возможности сделать вид что ничего не произошло.
Джин Хоггарт летит вперед так словно кто-то изо всех сил толкнул ее в плечо - на плече расползается красное пятно, боль пока еще заглушается шоком от происходящего, но очень скоро заявит о себе.
Девушке стоящей за ней везет куда меньше. Пуля, пройдя навылет, попадает ей в сердце, превращая измученного человека в труп безо всякой магии.
Джин Хоггарт не должна сотрудничать с этими людьми, и что подтолкнуть ее к этому "верному" решению годятся любые методы.
На крыше одного из зданий бликует прицел и Ивен не ждет когда снайпер решит проделать ему симпатичную дырку промеж глаз - он стреляет по блику сразу же, а после аппарирует, еще не успев подняться на ноги.
Перед тем как вернутся в дом Хоггарт и выполнить обещание ему нужно еще прибраться на соседней крыше.
А еще, совсем чуточку, хочется посмотреть что будет дальше. Своими глазами.

Стреляют не его люди. Эта мысль первая, следом за ней - осознание: следующим выстрелят в него.
Следующей стреляют в Карен, и это значит, что пришли не за ним. Карен стоит возле Джин, и из них троих она одна ничего не стоит. Третий хлопок он слышит, но не с той стороны, откуда ждет, и это ему не нравится больше всего. Это больше всего злит. Кто-то еще переиграл, какая-то третья сторона, кто-то, кто использует оружие, а не магию.
Томас так и стоит на открытом пространстве. Если бы его хотели убить, стреляли бы первым. Он смотрит крыши, пытаясь понять, откуда стреляли, как должна была лететь пуля. Он довольно спокоен - это не первая смерть, которая случается рядом с ним, не первая случайная жертва. Джин жива - и это главное, это единственное, что сдерживает его раздражение.
Вокруг суетятся люди, но суета это хорошо. Они боятся, и страх удерживает их на расстоянии, заставляет разбежаться по магазинчикам, домам, будкам, как будто телефон их спасет, будто полиция вылезет прямо из трубки.
Этого, конечно, не случится. У них есть время, так что пока что даже ничего не придется объяснять. Пока не найдут тело его человека, но об этом он успеет позвонить позже.
Джин он берет за локоть и ведет, не выпуская, ровно, крепко.
- Спокойно. Сейчас мы немного пройдем - и сразу же уедем.
Его автомобиль припаркован недалеко, и Томас знает, что если Джин успокоится, они дойдет без лишних проблем. Если только ее не убьют, но ее нельзя убивать - она важна для Томаса, а он не любит, когда то, что ему нужно, не достается.
- Спокойно, - говорит он еще.
И потом еще раз, в машине:
- Спокойно.
И они наконец-то трогаются с места.

- Я не делаю того, что не приносит мне выгоду, - скользнув взглядом по Джин - она там не планирует истечь кровью, в порядке? - говорит Томас. - А в смерти Карен выгоды для меня нет никакой.
С другой стороны, иначе он не смог бы увезти Джин с собой вот так просто. Она предложила это сама, это даже не может считаться удержанием против воли, и чем дольше она захочет быть рядом, тем лучше.
Нужно будет дать ей охрану, чтобы следила и за ее безопасностью, и, в первую очередь, за ней самой. Потому о том, что его человек только что тоже, скорее всего, был убит, Томас не говорит. Пусть не сомневается в его людях.
- Я найду того, кто это сделал, - вместо этого, обещает Томас.
Они едут в лабораторию, и Томас все перебирает, кто бы это мог быть. Кто вообще знал про эту встречу. Это не могут быть его люди, хотя на самом деле могут - он не сомневается только в себе, всех остальным периодически все равно нужно проверять. Это может быть кто-то, кто знал о встрече от Джин - кто-то, кому она сама сказала, кто-то кто следил за ней. Возможно, она интересна не только Томасу, такое тоже бывает. Интересные люди имеют свойство привлекать посторонних, и тогда с этими посторонними приходится разбираться.
Ничего, он разберется. И смерть Карен можно повернуть так, чтобы эта смерть была не зря. Получить больше возможностей, больш прав, чтобы вмешиваться в магические дела. Если это кто-то из магов - потому что кто еще может знать про Джин (кто-то безусловно может, но очевидные варианты он не оставляет на потом, даже если они неправильные, они могут принести пользу), то очевидно: они начали использовать оружие людей. Неужели люди ничего не выставят в ответ?
Выставят, еще как выставят. Томас мыленно улыбается, но следит за тем, чтобы на лице не было и тени этой улыбки.
- В лаборатории вам будет безопасно, Джин. Там вас никто не найдет.

- Вы даже не представляете, насколько, Джин.
Она, похоже, наконец-то поняла. Томас и не скрывал, что он не маг, но и не говорил об этом, хотя он знал, что ей не придет это в голову сразу. Они слишком привыкли недооценивать обычных людей. Слишком привыкли не считаться с ними.
Он все медлит, не помогает ей. Странно, что она не берет палочку, не колдует при нем, прямо в машине. Он не знает, чего в этом больше - осторожности или опыта, но знает, что если она все еще не истекла кровью, то опасности нет. Серьезные ранения в плечо заметны сразу, несерьезные не стоят внимания.
Куда интересней возни Джин ему то, нарочно или нет промазал стрелявший. Зачем он стрелял, что и кому хотел передать. Это послание для Джин - или все-таки ля него? С неизвестным в уравнении эта история становится чуть более запутанной, и потому чуть более интересной.
И все же он помогает ей перевязать рану, заодно мельком глядя - удачно, навылет, почти ювелирная работа. Ювелирная, но не особо меткая.
- Взамен галстука я могу принять палочку. Серьезно, отдайте ее мне, пока что она все равно вам не понадобится.
Для него все складывается более-менее удачно. Интересно только, жива ли Карен. Если да, то стрелявший мог бы работать и на Джин. Но только тогда цирк с тубусом был совершенно не нужен. Странно, очень, очень странно.
- Будем работать вместе, - это уже не звучит как предложение, просто как констатация очевидного факта. - Осмотритесь пока. Возможно, вам часто придется у нас бывать.