"Ты мне нужна в гостевой".
Служебная записка от Яксли лаконична, но именно умение обходиться минимумом слов ему и нравится с Доркас, и именно поэтому он позвал её работать, хотя назвать её полностью своим человеком у Корбана язык бы не повернулся.
"Гостевая" на гостевую не похожа от слова совсем. Но не называть же помещение в Комитете пыточной или допросной. Как сову назовёшь, так она и полетит и всё прочее в этом духе.
То, что Яксли хочет показать Медоуз, как трофей не выглядит. Стоять над девчонкой, которая, кажется, приходится ровесницей его дочери, с видом победителя довольно нелепо. Даже если она и есть тот самый ментальщик, который доставил ему столько проблем и так не вовремя.
— Детей обижать любишь? — Яксли сходу не скрывает проблемы, которые вырисовываются над будущей жертвой ментального вторжения. Впрочем, выбора у Доркас всё равно нет — даже если от детей она без ума, даже от двадцати с гиком летних, ей придётся разложить сознание Беатрис Карр на кусочки и дать ему на блюдечке. Можно без каёмочки, вот здесь Корбан не привередлив.
— Не считая возраста, всё сводится к тому, что она та, кто нам нужен. Зато возраст объясняет, почему она работает ментальщиком по объявлению. Бужу?
У Яксли всё ещё смутные представления о том, как работают ментальщики. Поэтому ему нужны хорошие специалисты вроде Доркас, и в выборе средств он готов предоставить им почти полный карт-бланш. Включая время, что он вообще редко готов предоставить кому-либо.

При виде Медоуз хочется улыбаться. Искренне. Где ещё встретишь человека, который так любит свою работу. И знает, и делает. И может этим всем удивить даже Яксли, который на правах начальника может утверждать, что лучше других разбирается в их работе. Вот только с Доркас не так.
Он отходит в сторону, давая ей полюбоваться на Карр — спящая красавица, да и только. Не задаёт отдающего малодушием вопроса, а не стоит ли ему выставить щит, потому что, наверное, если бы стоило, его бы тут не было. Да и мало ли, что сбивает настрой этих чокнутых ментальщиков.
Стараясь не мешать манипуляциям Медоуз, Яксли останавливается в изголовье даже не кушетки — лавки с наручниками — на которых лежит Карр. Пока она не прикована, как будто и впрямь в гостях. Корбан готов поставить скиль, что едва она очнётся, им понадобятся все эти приспособления, годные и для пыток, и для манипуляций с сознанием. Ну или он может просто отдать этот скиль Доркас, потому что она не азартна.
И даже не вычесть ей его с зарплаты. Или с премии, если она его порадует.
Лапать девчонку при Медоуз Яксли не стал. У него был свой набор методов, отработанный ещё в годы аврорской практики. Например, взять за волосы, тряхнуть как следует и всё спросить. Ему нужен знак, и Доркас получит его самое искреннее участие. И даже ассистенты не понадобятся.
Но пока он всё ещё почтительно держится на расстоянии трёх шагов, держа палочку направленной на Карр, если та вдруг решит выкинуть что-нибудь. Наручники, на коротких цепях зачарованы как в зале суда и подрагивают, готовые обвить запястья Беатрис, если та вдруг решит поднять руки к Медоуз. Или если Яксли шевельнёт палочкой.
Он смахивает сонные чары, кивает Медоуз, предлагая вести переговоры ей. От и до.
— В идеале будет, если потом там останется не каша. Возможно, что-то я захочу закупорить. В зависимости от того, что найдёшь, — говорит он, давая Карр полминуты, чтобы прийти в себя и сформировать предположение, где она оказалась. Как будто её уже и нет в этой комнате. Только он, мясо и Доркас в роли мясника.