Аластор походит к дому на Бордер-уэй и звонит в дверь.

С Рождества прошло всего две недели, но в эти две недели вместилось столь многое: предъявление обвинений и мнимое самоубийство Бэгнольд, назначение врио Министра Магии, принятие решения о выдвижении кандидатуры Фенвика, арест Дамблдора... Казалось, о Стоунхейвене все хабыли. КНБ закрыл дело, найдя виноватых. Аврорат - как минимум в лице главы - дело не закрыл. Он ждал результатов исследования от Хоггарт, уже никуда не торопясь и не подгоняя ее. Запутанные дела не терпят спешки, хотя зачастую и требуют ее.

И вот сейчас он стоит у дома на Бордер-уэй и звонит в дверь еще раз. Ему не открывают.

Он бы не стал настаивать, если бы этим утром не получил приглашение от Джин. Ради этого визита он бросил работу на половине, отменил вечернее совещание и не поужинал, но в последнем вины Хоггарт не было точно, с режимом у Муди и раньше-то были проблемы, а сейчас он просто жил между Министерством и штабом Ордена, питаясь, вероятно, энергией собственной злостью. И иногда подчиненными, когда те совсем уж теряли соображение.  Некстати вспомнились бутерброды, которыми его как-то угощала Джин.

Аластор звонит настойчивее и в нетерпении дергает ручку двери. Дверь открывается. Та-а-ак...

Палочка оказывается в руках быстрее, чем в голову приходит ворох предположений о том, что могло случиться. Главное предположение - она не успела сообщить ему о визите того приближенного Риддла, и... При мысли об этом что-то обрывается внутри и начинает противно, невыносимо ныть. Усилием воли Муди затыкает внутренний голос и бесшумно входит в дом. Осматривается, прислушивается, держа волшебную палочку наготове и медленно продвигаясь дальше в дом. Следов борьбы не видно, не видно и вообще каких-либо следов чужого присутствия. Он заглядывает в открытые двери пустых комнат и строит все больше пугающих догадок. Следующей на его пути оказывается дверь в библиотеку, и там он видит...

- Тьфу, пропасть... - тихо выругавшись, Аластор застывает на пороге, не зная, как тут поступить, потому что та, которую он уже начал считать погибшей, или похищенной, или сбежавшей, мирно спит в обнимку со щенком. Это-то недоразумение, которое вообще-то сторожевая собака, могло бы хоть ухом повести! - Ее убьют - она и не заметит...

- Я напугал вас? Я не хотел.

Вообще-то Аластор уже заготовил гневную тираду про безопасность - из тех, которыми он пичкает стажеров, младших орденцев, а с недавних пор еще и Бенджамина Фенвика. Но когда Джин просыпается и поднимает на него глаза, сонная, встрепанная и оттого немного смешная, вся эта тирада с беспомощной неловкостью разлетается на куски. Надо было звонить, пока она не проснется, а не ставить ее в неловкое положение. Почему-то он вспоминает, как следует вести себя с людьми, только тогда, когда положение уже становится неловким.

- Вы не заперли дверь. На вашем доме по-прежнему нет защитных чар. Зачем вы дразните случай? Давайте я наложу хотя бы простейшие оповещающие!

Немного раздражения все-таки прорывается из-под неловкости. Возмутительная беспечность, вызывающая! Непонятно, правда, почему ее беспечность раздражает его почти так же, как, допустим, бестолковость Фенвика. Бенджи ему друг, старый проверенный друг, один из немногих оставшихся. А Хоггарт ему?.. Ценный свидетель, разумеется. И опытный эксперт. Не время разбрасываться кадрами.

- От кофе не откажусь. Если у вас осталось печенье, от него тоже не откажусь. Подозреваю, последний раз я ел у вас же. В октябре.

Муди заходит в комнату и отходит от двери, чтобы не маячить на пороге. Бросает мимолетный взгляд на щенка и вспоминает, что еще недавно у Хоггартов был взрослый пес. Что с ним случилось, не пережил смерти хозяина?.. Тогда хорошо, что Джин завела нового. Ей вредно быть одной.

- Что толку? А что толку, в таком случае, жить, если все мы умрем? Вы не обычная домохозяйка, или лавочница из Косого, или мелкая служащая, вы - важная фигура сейчас, и у вас есть возможность увешаться защитными артефактами, как новогодняя ёлка, а вы держите дверь открытой и философствуете о смерти! - и всё-таки Аластор кипятится, пока идет за ней на кухню. Он мог бы превратить этот дом в крепость, ему такое не в новинку, он мог бы выиграть для нее несколько минут для того, чтобы самому успеть примчаться на зов о помощи. Мог бы, но одергивает себя. Это вроде бы называется "уважать чужое мнение". Чертовски сложная, а главное - бесполезная штука. Потому что сейчас Джин не права. - Ладно. Если у меня будет свободных полдня, я подумаю над защитными чарами, которые не будут доставлять вам неудобств.

Знакомство с картошкой отвлекает его от мыслей, которые уже унеслись в дебри высшей магии. Признаться, высшая магия для него куда проще банальной домашней работы. Уже много лет Муди живет один, но так и не привык заботиться о себе, ограничиваясь простейшими блюдами и уборкой раз в пару месяцев. Хорошо, что Джин дала ему в руки но, к готовке без заклинаний он еще более-менее приноровился. И хотя можно срезать картофельную шкурку куда тоньше и аккуратнее, в целом выходит сносно. Почти не стыдно отдавать картофелины Джин: они уменьшились всего-то на четверть, а не вдвое.

Но с каким сосредоточенным лицом Аластор чистит картошку - это надо видеть. Так, наверное, врачи проводят операции на открытом сердце.

- Да. У них отсутствуют половые органы, - картофель отнимает так много его внимания, что он не может должным образом среагировать на гениальность Джин. Вообще не задумывается, что надо как-то среагировать. - Но разве можно запретить рожать магов, просто запретив мужским и женским клеткам соединяться? Это же заложено где-то глубже. Где-то... в самом основании организма. Думаете, они писали ритуал сами, и у них просто нет под рукой толкового колдомедика?

Он пытается понять. Но всё это слишком далекая от его интересов область. Аластор знает о человеческом организме ровно то, что нужно ему для работы: куда и как бить, что делать, если побили тебя или твоих, да еще то, что втолковывал ему Кроуфорд - про клетки, ткани, отмирание, регенерацию, вот это все. Про гены он не знает ничего, имея какое-то смутное представление про наследственность - об этом ему, опять же, рассказывали. Не то в Мунго, когда кому-то из колдомедиков было скучно, не то в пабе, когда они вместе набрались и говорили каждый о своем.

- Думаю, что понимаю, - помедлив, отвечает Муди. - То есть, то, что он хочет сделать, достижимо, но каким-то другим способом, так? Значит, он будет пытаться еще. Возможно, с такими же последствиями. Я не понимаю только того, зачем ему для эксперимента потребовался целый город. Он был уверен в успехе? Ему не жалко людей, это понятно, но чем больше масштаб, тем больше сил уходит у исполнителей. Или... на единичных подопытных у него могло что-то получиться?

Ото всех этих научных изысканий голова пухнет. Он не ученый, даже никогда не пытался. Для таких разговоров куда больше сгодится тот же Дож - может, их познакомить?.. Когда-нибудь. А пока придется вникать самому, потому что это его расследование, его долг - понять и найти виноватых.

- И вы обо всем этом говорите... с большим знанием дела, скажем так. Вы тоже проводили изыскания в этой области? Вы понимаете, в чем их ошибка, вы знаете, каким образом нужно менять этот код. Люди, работающие в одной сфере, обычно знают друг о друге. Вы знаете, кто еще проводит такие исследования?

А еще это может быть сама Хоггарт. С шансом в десять процентов это может быть она. В таком случае ей логичнее было бы бежать, но предложить свою помощь - продуманный, пусть и опасный ход. Но... Аластор все равно верит ей. Может быть, слишком. Может быть, зря.

- Если эта информация вообще попадет хоть в чьи-то руки...

Он откладывает в сторону нож, отодвигает от себя чашку с чищенной картошкой и очень, очень глубоко задумывается, пытаясь в полной мере осознать масштаб проблемы. Не проблемы - катастрофы. Глобальной перемены, которая запросто приведет к уничтожению человечества в целом. Беда не в том, что магия может попасть в руки к магглам - нет, все люди одинаковы, и не магические способности формируют личность. Проблема в том, что... Это как дать детям спички. Как разрешить свободную продажу оружия. Однажды проблема урегулирует сама себя, но выживет ли к этому времени человечество?

- Проблема куда масштабнее, чем я предполагал. Ваша - или Пожирателей, или той китаянки - работа изменит мир. За возможность стать магом будут бросать в огонь не то что города - государства. А другие люди в это время будут уничтожать другие города, потому что люди там получили магию... Джин, эти разработки не должны увидеть свет, это же немыслимо! С этим нужно что-то делать, нужно найти этого ритуалиста и других людей, которые за ним стоят. Есть что-то в ваших исследованиях, что помогло бы нам установить их личности?

Даже после Стоунхейвена Муди не пребывал в таком смятении. Даже после ареста Дамблдора. Сейчас, на мирной кухне за чисткой картошки, ему открылось жуткое будущее. Хуже, чем власть Пожирателей Смерти. Хуже, чем конфликт между магами и магглами в его нынешнем состоянии. Хуже, чем все, что он мог себе представить.

- Я понимаю, для вас наука на первом месте. Наука, как и магия, не имеет цвета, не имеет стороны, но я представляю себе, что из этого может выйти - и мне страшно. Поздравляю, немногим удается меня напугать.

Аластор внимательно наблюдает за Джин, ловит каждое ее движение, взмах руки, поворот головы. Он как будто бы в первый раз ее видит и пытается заново рассмотреть и понять. Она казалась ему очень практичной женщиной, и тут вдруг оказалась едва ли не сумасшедшей. Не то чтобы это сделало ее хуже... Но это ее меняло. Немного. Пока - немного.

- Вы всерьез верите в то, о чем говорите? - на всякий случай уточняет он. - Вы надо мной не издеваетесь?

Ему бывает трудно понять оттенки чувств и настроений, ему случалось нередко принимать шутки всерьез или не угадывать иронию в ровном голосе собеседника. Поэтому уточнить не помешает. И все-таки... Все-таки, кажется, всерьез. Собираясь с мыслями, Аластор делает первый глоток кофе, не добавляя в него ни молока, ни сахара. Этот кофе совсем не похож на привычную дрянь из министерского кафетерия, этот - вкусный. Но даже он не примиряет с той чушью, которую несет Хоггарт.

- Так не будет. Никогда не будет. Знаете, как будет? Первый, кто узнает о вашей разработке, попытается присвоить ее, чтобы единолично решать, кому становиться магом, а кому - нет, чтобы продавать это право. Предположим, вы отобьетесь. Предположим, начнете осуществлять свой план. Вас сотрут в порошок. Знаете, почему? Одним будет мало, и они скажут, что их обманули. Вторые скажут, что ни о чем не просили, а их заставили. Третьи, из магов, возненавидят вас за отнятые силы. Четвертые начнут искать способ отнять магию у соседа и увеличить свои силы. Не будет войны между магами и магглами. Будет просто третья мировая война. Хаос.

Еще один глоток кофе. Не помогает. Мечтал ли он о мире без войны? Мечтал, хотя и понимал, что ему в таком мире не будет места. Но нельзя сделать людей счастливыми против их воли. Нельзя изменить их в одночасье, да их даже за столетие не изменить!

- Люди никогда не будут довольны тем, что имеют. Вы хотите устроить революцию не просто в одной стране - во всем мире. Наверное... наверное ваши цели благородны. Но мир утонет в крови. В большей крови, чем сейчас.

- Когда от мечты уже так недолго осталось до реальности – соблазн велик. Если не у вас, то у кого-то, кто узнает про ваши разработки.  Пожалуйста, ради собственного блага и ради того, чтобы этот мир не рухнул на наши головы – храните ваши тайны за семью замками. И не рассказывайте о них каждому встречному, ведь к вам за экспертным мнением могу прийти не только я.

Теперь еще и эта проблема накрепко застрянет в его голове. Вряд ли она вытеснит на второй план Стоунхейвен и Дамблдора, просто ляжет тяжелым грузом к остальным делам, о которых стоило бы подумать, да времени нет. Муди не верит, что она перестанет пытаться. Двадцать лет заниматься чем-то – и вдруг бросить? Это как ему уйти с работы сейчас, посреди войны, и заняться разведением орхидей. Немыслимо.

- Нет, спасибо, - немного помедлив, он отказывается от алкоголя. – Планирую сегодня еще вернуться на работу.

Или в штаб Ордена – куда нелегкая занесет. Пока они не придумают, как вытащить Альбуса, ему нужна предельно ясная голова и как можно больше времени на то, чтобы разработать план. Здесь, на кухне Хоггарт, Аластор и так уже провел больше времени, чем собирался, но отказаться от ужина и уйти просто невозможно. Вряд ли в ближайшие недели ему ещё раз так повезет.

- Ну так и, возвращаясь к ритуалу – еще что-то интересное вам выяснить удалось? Все эти научные изыскания очень увлекательны, но мне нужно найти виновных. По-прежнему никаких зацепок, кроме того типа, которого вы ждете в гости?

Этого типа он ждал, наверное, куда сильнее, чем сама Джин. Чем дальше, тем больше вопросов у Муди к нему появлялось. Жаль,что человек не может получить несколько пожизненных сроков. Некоторым не помешало бы.

- Я останусь, - он кивает и двумя большими глотками допивает кофе. Теперь бодрости наверняка хватит до позднего вечера, хотя бывают дни, когда кофе не берёт. Даже если плеснуть в него огневиски. - В противном случае завтра вы прочтете в "Ежедневном Пророке", что глава Аврората скоропостижно скончался от голода.

Информацию приходится добывать по капле, будто воду из камня. Аластор внимательно и терпеливо слушает, хотя ему хотелось бы получить всю информацию сразу. Желательно в письменном виде, с подробными комментариями, адресами, полным досье, датой и подписью... И да, еще ключ от квартиры, где у Пожирателей Смерти штаб. Но приходится работать с тем, что есть. Он не торопит Джин, слушает. Нескольких рунологов он знает и сам, но едва ли лучших. Аврорату еще не приходилось иметь дела с таким сложным и масштабным ритуалом. Если бы ему позволили развернуться, он привлек бы все возможные и невозможные ресурсы и связи, но дело закрыто, и приходится добывать информацию исподволь, в чужих кухнях.

Пусть так, лишь бы на пользу.

- Для начала расскажите мне, что это за человек, - просит Муди, машинально беря в руки пустой стакан и задумчиво рассматривая его грани. - Я так понимаю, вы доверяете ему и не хотите для него неприятностей. Или вы считаете его опасным? Возможно ли, что это именно он сотрудничал с Волдемортом? Хотя на его месте я искал бы рунолога среди выходцев из Дурмстранга, там эта традиция сильнее.

Он часто пытается играть в игру "мысли как враг и на шаг вперед", но, увы, далеко не всегда выигрывает. Сейчас, когда приходится думать в десятке разных направлений - выигрывает все реже. Убийство Бэгнольд, арест Дамблдора, Стоунхейвен - все эти дела ведут к одному человеку, но каждое требует отдельного внимания. Где бы взять пару-тройку двойников? Тогда он сам мог бы приходить сюда ужинать после работы. Если бы она его позвала.

- Насчет наблюдения ничего обещать не могу: все зависит от того, что я узнаю или не узнаю. Без причины я людей не преследую.

- Мы договорились, - что ему еще остается, в конце концов? Довольствоваться малым, потому что сам он, стоит признать, не узнал бы ни об особенностях ритуала, ни о компетентном рунологе, если бы не Хооггарт. – Вы назовете мне его имя? Я бы предпочел навести справки о человеке, прежде чем с ним встречаться. Искать встречи с ним помимо вас я не стану, как и предпринимать что-то до тех пор, пока вы не устроите нам встречу. Однако если этот человек так опасен, как вы утверждаете, я хотел бы знать о нем хоть что-то.

Пусть даже школьное досье, уж его Минерва сможет достать. А там, глядишь, всплывет что-то по линии охраны магического правопорядка. Или найдется что-то в газетных архивах. Если специалист и правда хороший, он не мог затеряться в безвестности.

- И еще. Через пару недель мне нужна будет новая партия лечебных зелий, в двойном объеме. Найдете на это время?

Фенвик еще надеется вытащить Дамблдора законным путем, МакГонагалл еще отговаривает его от крайних мер, но Муди знает, что в конце концов все сведется к очередному побоищу. Выиграют они или проиграют – неизвестно, но раненые будут точно, так что надо подготовиться. Он начинает заранее, что-то приобретая у Джин, что-то покупая в Косом, что-то понемногу таская из служебных запасов. Три четверти зарплаты у него и так уходит на орденские дела, а теперь и все четыре. Впрочем, на что бы еще ему тратиться.

- Они уже не раз выручали меня и моих коллег. Если вы готовите так же хорошо, как готовите зелья, то мне необыкновенно повезло.

Аластор пытается сделать комплимент, но без всякой уверенности в том, к месту ли он, удачный ли и вообще. Отсутствие практики сказывается на и без того неважном навыке. Но по кухне уже действительно плывет аппетитный аромат, и к черту мысли о том, зачем ему вообще говорить ей комплименты.