Это нужно было сделать давно.

Наверное, поэтому он ни с кем не советуется. Не заводит долгих разговоров на общем собрании. Даже с Фенвиком - тем более с ним - не говорит об этом, чтобы не заставлять того снова стоять перед каким-нибудь моральным выбором. В свое время Альбус сказал ему "нет" - и Аластор принял этот отказ, так и не понял его причин, но ведь их лидеру всегда было виднее. Вот только его больше нет. А угроза, о которой говорила ему Хоггарт еще в декабре - есть. Город стоит нетронутый, скрытый от магглов. Город будто берегут, и это только подтверждает ее правоту. Девять тысяч инфери...

Закончив с работой, Муди сразу направляется в штаб Ордена, сейчас пустой. Проводит там пару часов, прежде чем свериться с расписанием смен и вызвать к себе кого-то из свободных орденцев-авроров. Сейчас ему нужен именно коллега, человек, который просто пойдет и сделает, который потом не будет мучиться кошмарами про мертвые тела и дома в огне. И достаточно опытный, чтобы справиться с Адским пламенем.

Робардс подойдет.

Он связывается с ним, конечно, не через значок, посылает вызов их внутреорденской связью и ждет отклика. Потом ждет, пока Гавейн доберется до их укрытия. Обсудить все дели лучше в безопасном месте, чтобы при работе на них уже не отвлекаться. Им могут попасться люди из КНБ или люди Идена - черт знает, кого там носит по мертвому городу. И с какими целями.

- Надо сжечь Стоунхейвен, - вместо приветствия сообщает Муди, когда Робардс появляется на пороге. Вряд ли тот удивится, впрочем. Начальство даже во внерабочее время очень... начальство. В своем репертуаре.

Буквально с первых секунд Аластор понимает, что сделал наиболее правильный из возможных выбор, позвав с собой Робардса. Во многом у них схожие взгляды на происходящее, а еще Гавейн - такой же противник долгих разговоров и сторонник решительных действий. Того, что у коллеги столько полезной информации в запасе, Муди не знал, так что это оказывается приятным бонусом. Все это он собирался выяснять уже на месте, потратив дополнительное время.

- Полностью не будем снимать ни антиаппарационку, ни защиту, - он отрицательно качает головой, осторожно прощупывая и внимательно разглядывая барьер. - Разомкнем, чтобы потом можно было максимально быстро восстановить, когда люди уберутся. Не хочу, чтобы это выглядело как ограбление со взломом. Пусть они поломают головы хотя бы на пять минут дольше.

Ломать не строить. Сорвать защиту, влететь под вой оповещающих чар в город, кинуть пару-тройку мощных заклятий и убраться было бы проще и эффектней всего. Но ему не хочется ни шуметь, ни оставлять следы. Пусть это кажется саботажем со стороны охраны, самовозгоранием, и только в последнюю очередь - "подарком" со стороны. Правда, на то, чтобы проделать в барьерах аккуратные бреши, уйдет больше времени, чем на банальное их снятие.

- Дезиллюминацию на себя, раскинь оповещающие поблизости и присоединяйся, сперва снимем их сигнальные на этом участке, - распоряжается Аластор и возвращается к барьеру. Красиво сделано, что есть, то есть. Плетение распределено равномерно, нет стыков, нет прорех из-за спешки, узор заклинания такой однородный, что не с первого и не со второго взгляда поймешь, с какой стороны к нему подступиться. Он не спешит. Начинает только тогда, когда Робардс уже готов к нему присоединиться: молча указывает палочкой на верхний край барьера, беззвучно произносит первую формулу, и в чужой узор добавляется новый элемент, только слегка меняя его, скорее дополняя, чем разрушая. Так им придется в две руки работать до тех пор, пока защитный барьер не изменится на этом участке до неузнаваемости.

Муди хмурится, качает головой и как только ни выражает свое неудовольствие от чужой слишком хорошей работы, но молча продолжает продираться сквозь защиту, иногда жестами указывая Гавейну, где его поддержка сейчас особенно требуется.