На Рождество Марлин ждало славное вечернее дежурство, плавно перетекающее в ночное. Действительно славное: если Аврорат искренне ненавидел праздники, во время которых количество вызовов от (и на) подвыпивших магов росло в геометрической прогрессии, то в КНБ это время обещало быть удивительно мирным – преступления государственного масштаба «под елку» обычно не приносили.
Но 25 декабря 1980 года МакКиннон суждено было оказаться в офисе куда раньше, чем к Лондону начали подбираться первые зимние сумерки. Виной всему стала записка от главы следственной группы.
«Мы взяли Бэгнольд».
Кто взял? Куда? Зачем?! Ответы на эти вопросы Марлин начала искать сразу же, как аппарировала в главный холл Комитета, но всем было решительно не до нее. Наконец МакКиннон сообщили, что министр была арестована по подозрению в причастности к делу Стоунхейвена, и вот тут уж все запуталось окончательно.
Нет, разумеется, Стоунхейвен вела не только Марлин – случай был громким и им занимались обе группы, прощупывавшие разные ниточки расследования, но МакКиннон была уверена, что правдами или неправдами, но она видит всю картину следственных действий и примерно представляет, что нарыли ее коллеги. И еще сегодня утром она готова была поклясться, что ничто – ничто! – не указывало на причастность к делу дракклова министра магии.
Она так и не смогла добиться от коллег вразумительных подробностей, а очень скоро поняла, что ее саму к делу Бэгнольд подключать не планируют: оно грозило разрастись в масштабный политический скандал, и Стоунхейвен, на расследование которого Марлин еще могла наложить лапу и заявить свои права, был в нем всего лишь эпизодом. Насколько малозначима ее роль, МакКиннон поняла, когда ей спустили распоряжение смотаться в Министерство и донести до нескольких заинтересованных департаментов официальную точку зрения на случившееся. Работа для секретарши, не для следователя. Но, по крайней мере, ей передали пергамент с кратким изложением обстоятельств ареста, и сейчас Марлин сидела за своим столом, обхватив голову руками, и снова и снова перечитывала скупую выжимку официального отчета.
Все было очень убедительно. И в то же время…
- Марлин! – она вскинула голову: к ней бежала тоненькая сухонькая ведьмочка в очках, одна из многочисленных секретарш, что плодятся, как гномы в запущенном саду, в любом государственном учреждении. – «Международники» одобрили, они вытащат для нас Фенвика из-за праздничного стола, так что ноги в руки - и вперед. Тебе, кстати, выделили прямой камин.
- С ума сойти, - без энтузиазма пробормотала Марлин, вставая. Интересно, что она будет говорить этим ребятам в Министерстве, если сама ничего толком не знает? И не проще ли было бы, если бы Яксли как-нибудь решил это сам, как у них это принято в высших кругах?
Хотя боссу сейчас наверняка не до того.
Выступив из камина, она нос к носу столкнулась с испуганным дежурным сотрудником Департамента международного сотрудничества, нервно обмахивающимся журналом «Все о квиддиче».
- Счастливого Рождества, - мрачно поприветствовала его Марлин. – КНБ, мне нужен кто-то из руководства.
- Мистер Фенвик, он…
- Мистер Фенвик отлично подойдет.

Несмотря на оптимизм секретарш КНБ, у Марлин были серьезные сомнения насчет того, что она действительно застанет главу Департамента международного сотрудничества вытирающим с губ следы рождественской индейки. Было бы слишком хорошо, если бы все сотрудники Министерства действительно мирно разъехались на Рождество по домам, пребывая в полном неведении насчет ареста своего босса. Но верить в это способен только тот глупец, что не знает о магической силе его величества Слуха. МакКиннон же полагала, что вести об аресте Бэгнольд уже достигли ушей всех заинтересованных лиц, и очень может быть, что, выйдя из камина, она попадет в окружение взволнованных чинуш, слишком боящихся при такой резкой смене власти потерять должности, зарплаты и доброе имя. В таком контексте явление одного только мистера Фенвика было не иначе как приятным праздничным подарком.
Не став слишком цепляться к неуместному «миссис», Марлин шагнула в кабинет, дождалась, пока дверь отсечет их от навострившего уши любителя квиддича, и перешла сразу к делу.
- Боюсь, вечер совсем не добрый, мистер Фенвик. Вынуждена вам сообщить, что министр Бэгнольд арестована сегодня утром по обвинению в пособничестве терроризму. И нам с вами предстоит решить, как подать эту новость международному сообществу.
Марлин была страшно далека от дипломатии и, пожалуй, согласилась бы почти на любой вариант, предложенный Фенвиком, но понимала, что ее задача не только в этом. Министерству нужен был кто-то, на кого можно было бы излить свой страх и злость, и МакКиннон отправили сюда не в последнюю очередь в качестве такого вот громоотвода.