Надо же знать, где теперь отец работает. Куда аппарировать, что на том конце камина, и как там встречают. Обустроен ли кабинет отца, в конце концов, или занавески опять подобрали безвкусные, как в прошлый раз. Надо знать, куда идти за деньгами и отеческим наставлением, а так же с просьбами отвадить надоевшего, но настырного ухажера. "Комитет Национальной Безопасности" — это звучит гордо, и страшно. Медея и так всегда очень гордилась родителем и всем, что он делает для народа, но наконец его заслуги оценили по достоинству и сделали главой. По этому поводу только что был торжественный ужин дома, где Медея высказала все, что чувствует в связи с таким знаменательным событием.

Правда, внутри все оказалось не так уж знаменательно, как будто ни о каких занавесках речи вообще еще не шло,  тем более чае или кофе для посетителей, а уж Медея кое что в этом понимала. В Аврорате тоже всегда было суетно, но там она хотя бы знала дорогу, и ее все знали в лицо, узнавали неуместно не-форменные, модные мантии. Здесь же стояла такая суматоха, как будто арестовали половину магического Лондона, включая беременных женщин на последних сроках и детей.

Дороги Мелея тоже не знала, а табличек "Папа там" никто не развесил. Упущение. Человек, который спрашивал у нее пропуск и удовлетворился тем, что у нее осталось от Аврората (и где стояла ее фамилия, очевидно, совпадавшая с фамилией главы), просоленным шотландским акцентом объяснял ей, куда идти, но Медея оставила попытки этого культурного обмена, когда не поняла его с третьего раза. Доверившись жестам шотландца, она отправилась по их направлению, даже наугад сделала поворот по коридору, но дальше наития уже не хватало. Не на всех дверях были табличка и ни одна из них не обещала отеческого внимания.

Медея поступила так, как привыкла — обратилась к ближайшему к ней человеку, полностью уверенная, что у него, конечно, есть минутка все бросить и оказать помощь леди.
— Прошу прощения, — сказала она тоном, которым никогда и ничего не просила, — Вы не подскажете, где теперь искать мистера Яксли?

Отредактировано Medea Yaxley (2019-08-04 19:14:59)

И этот с акцентом, дружба народов! Но северных ирландцев хотя бы понять можно, это шотландцы потеряны для общества чуть менее, чем полностью.
Первое, что Медея сделала — поймала горку папок, разумеется, и только потом удивилась. Кстати, не тому, что ее приняли за личную помощницу, она ею и являлась, только у другого лица, и потому не было смысла возмущаться "Разве я похожа?!.." Точно знала, что похожа. Удивилась она тому, что сотрудник не знает личного помощника главы в лицо, а тем более считает, что для того нормально не знать дорогу вот уж почти неделю спустя официального начала работы Комитета. Неужели папа создает впечатление, что ему в штате нужны такие растяпы? Даже Медея, которая, прямо скажем, тоже не во всем идеальна на подобной должности (хотя бы потому, что в ней отсутствует тяга служить, прислуживаться, и "даже пресмыкаться, если чо"), иногда относилась к своей работе серьезно и считала, что дорогу до кабинета прямого начальника уж наверное бы выучила в первый день, даже в суматохе.

Тем временем сверху на папки лег лист с планом. Перехватив новообретенную ношу одной рукой, Медея пальчиком другой провела по плану, как ей объяснили, повторяя:

— Вернуться, налево, и до конца. Большое спасибо, мистер... Простите, как ваз зовут?

Дожидаясь ответа, Медея переложила лист с планом, беззастенчиво дернула шнур на самой верхней папке и сунула туда нос. Грифа "Совершенно секретно" на той не было, к сожалению, хотя, конечно, хотелось верить, что под началом отца работают не такие люди, чтобы вот так просто сплавить секретные данные первой попавшейся барышне. С другой стороне, для не членов штата все документы этого отдела, вплоть до поздравительных открыток, должны были оставаться секретными.

— И нет, вы знаете, я просилась к папе в помощницы, мне кажется, что здесь было бы очень интересно работать... — с этими словами Медея нахмурилась, вчитываясь в содержимое папки, и сделала шаг встать рядом со своим проводником, указывая ему на неразборчивое место в тексте: — Вот тут, вы не подскажете?.. "За..."? "За..." А! "Задержанный"! Да, очень интересно. Так вот, но папа сказал, что здесь для меня будет не самое лучшее место, да и Министру я нужнее... Мерлин, какой же почерк! Это не ваш, надеюсь?

Отредактировано Medea Yaxley (2019-08-04 10:11:59)

Ни секунды не возмутившись тому, что этот Джонас помешал ей читать, Медея терпеливо подождала, чтобы он завязал папку.

— Ваш почерк еще хуже? — она поцокала языком, качая головой, — Вы уверены, что правосудие от этого не замедляется, что сотрудники тратят время на разбор каракуль в отчетах друг друга? Может, я посоветую папе организовать вам курсы чистописания?

Склонив голову набок, Медея улыбнулась. Она хорошо проводила время, совершенно не заботясь, что отвлекает Джонаса от дел. Он переставляет какие-то ящики и стопки папок, а не ловит опасных преступников, он переживет. В ее представлении, мужчина мог делать эти два дела одновременно — заниматься физическим трудом и галантно развлекать дочь начальника. Сделав шаг в сторону, Медея пропустила целую башню коробок, за которой не было видно и макушки того, кто ее левитировал. Этот бюрократический хаос происходил где-то в отдельном от Медеи пространстве, ее не смущало, что люди вроде как заняты. Раз ее припахали, она имеет право на рабочую болтовню и скидку в столовой для сотрудников.

— Кстати, вы всерьез думаете, что я не буду все это читать по пути? — Медея окинула взглядом стопку у себя в руках, —Вам придется либо меня сопроводить, либо нести все самому. А то я сяду в уголке и буду черпать вдохновение для моей книги.

Нет, конечно, он может папки и заклинанием закрыть, но во-первых Медея и сама волшебница при палочке, а во-вторых ничто из этого не отменяет того факта, что он припахал дочь начальника, выдал ей рабочие документы, и отпустил одну плутать по коридорам Комитета, и отец об этом непременно узнает. А вот о том, что она читала — пыталась читать — документы, он как раз не узнает, если только джентльмен не будет ябедничать.

Она не усложняла ему жизнь, даже не начинала, потому что Джонас расставлял мебель и коробки — скучное, кстати, монотонное занятие, — а Медея с ним беседовала. Это не сложная жизнь. Очень похожей жизнью живут домовики, у тех лишь разговорчики не поощряются. И вредить его карьере она вовсе не собиралась. Невелика птица, чтобы был какой-то интерес крылья обламывать. Если охотиться, то на феникса, а не ворона. Медея развлекалась, потому что в серьезном учреждении все ходят с очень серьезными минами, и вообще, она же золотая молодежь, ей положено брать от жизни все, включая папки с документами, которые ей читать не следует, и ценные минуты времени случайных подчиненных отца. Брать для любых целей, можно и для поболтать десять минут, совершенно необязательно с плачевным исходом для любой из сторон.

Машинку Медея оставила без внимания, хотя бы потому, что не узнала ее в чехле, и предпочла не заострять внимания на явно маггловской вещи, которая говорила о явно маггловском родстве или хотя бы маггловском интересе. Не то чтобы чистокровные барышни не любили появляться на колдографиях, но на виду и на словах все, конечно, отдавали безусловное предпочтение древнему и волшебному искусству живописи. Однако, в Медее все же зажглась искорка любопытства по предмету, который можно использовать для создания текстов. Другое дело, что раздувать эту искорку не Джонасу.

Когда он закончил с мебелью, Медея вернула двусмысленную фразу с довеском, то есть всучив Джонасу обратно стопку с его папками.
— Это у папы я хорошая девочка, мистер, — так же негромко произнесла она, глядя снизу вверх, но при этом с такой же самоуверенностью, и улыбаясь, — А вы еще не заслужили такого удовольствия.
Помолчав лишнее мгновение, Медея изящно сцапала лист с планом с верха стопки, и повернулась было отправиться, куда послали, но что-то вспомнила.

— А, и так где вы советуете черпать вдохновение, если не в отчетах?

Хорошо быть человеком из другого социального слоя. Даже не подозреваешь, что вызываешь жалость. Вот что значит — другой менталитет, ведь Медея даже не допускала мысли, что в чем-то себе отказывала. Удобно, когда каждому свое и кесареву кесарево. Таким, как Медея, украшать гостиные и продолжать древний род, а таким, как Джонас — пекло и какие-то выходки, которые, наверное, делают его очень счастливым, потому так и смотрит.

Медея же не жалела ни его, ни себя. У нее все хорошо, даже если они с Джонасом вкладывают разный смысл в понятие "хорошо", что вполне нормально. Действительно, было бы странно мужчине на такой должности строить планы на создать семью, понянчить детишек, обустраивать всяческий домашний очаг. Потому он и здесь, готовый, очевидно, сложить голову за тех детей, которых нянчить будет Медея. И оба считают, что легче отделались, и оба смотрели с насмешкой, хотя каждый из них просто на своем месте. Вот и поговорили.

— Ну, сейчас мой личный опыт — это вы, так что обязательно включу вас в следующий свой роман, —пообещала Медея, оглядывая Джонаса теперь с ног до головы, наглядно запоминая каждую деталь, чтобы ни дай Мерлин не допустить неточности, и персонаж получился узнаваем. Маггловскую машинку тоже можно включить, как колоритный аксессуар, только почитать про те побольше. Изучать такие темы Медею совершенно не смущало, если для творчества. — Еще раз спасибо вам за помощь, хорошего дня, Джонас.

Новый кабинет отца Медею удовлетворил. Не вполне пока порадовал, но удовлетворил, планировка удачная. Понятно, что на работе должно быть не слишком уютно — не на такой работе, — и должно хотеться домой, баловать семью, но пара приличных картин, тем не менее, не помешала бы. Медея поставила себе мысленную памятку пройтись по галереям и подобрать что-нибудь. Какие-нибудь пейзажи города, чтобы вызывали патриотические чувства. И все бы хорошо, но теперь предстояло вернуться посреди, казалось, ничуть не ослабшего ручья из коробок, ящиков, ну и каких-то людей в коридорах. Так, до поворота и направо...

Там, где следовало свернуть к пропускному столу и выходу, Медее пришлось пропустить тележку, податься на пару шагов в сторону, оказалось, тележке тоже туда... Произошел этот неловкий танец, когда куда ни встань — везде мешаешь, и тут дело было даже не в том, что Медея вообще тут не работала и причина для визита была праздная, а не сведения и не жалоба.
Когда они с тележкой все же развернулись, Медея встретилась взглядом с новым знакомым.

— О, я смотрю, вы славно потрудились, Джонас, — заметила она, с порога оглядываясь в интерьере, который у того получился. Скучно — это мягко сказано. Приличных людей не пригласишь. Ни подсвечников, ни картин, ни цветка — это помимо остававшихся еще коробок. Впрочем, один предмет в интерьере, определенно, выбивался. Медея указала на него пальчиком: — Это и есть та самая машинка, на которой вы печатаете ваши отчеты и книги?

Медея лишь сделала вывод нерушимой силы логики, что если Джонас на этой адской машине печатает отчеты, то он вообще все тексты в своей жизни создает на ней. Отчеты, книги, список покупок, любовные письма подружкам, поздравительные открытки мамочке на День Рождения. Если машина не может хоть чего-то из вышеперечисленного, эти маггловские потуги едва ли имеют смысл. Зачарованные перья, например, все это могут, а зачарованные по уму — еще и почерком владельца. Разборчивым.

Она колебалась две секунды, и ничем этого не выдала, как раз пока обходила тележку, но затем опротестовала предложение Джонаса:
— Нет уж, давайте сначала вы, а я посмотрю, это же я собираюсь описывать, как вы этим пользуетесь.

Не хватало еще ей в общественном месте так сразу, по первому мановению мужчины взять и сесть в его кресло. Это слишком быстро развивающиеся события, для начала нужно повстречаться через стол хотя бы какое-то приличествующее время, получше узнать друг друга. Выяснить, можно ли представить его отцу, с которым он уже знаком. Целая процедура, у аристократов все очень сложно.

Однако, Мелея милостиво подошла с той стороны, чтобы разглядеть все устройство поближе. Первыми бросались в глаза буквы, и это само по себе многое объясняло — позиция и форма клавиш, и прочая орфография вокруг.

— А, так вы просто нажимаете на буквы в нужном вам порядке? — великого ума тут не надо.

Помолчав, разглядывая машинку, Медея затем повернула голову и заново осмотрела Джонаса, затем невозмутимо отозвалась:
— Для одного из вас это упущение.

Не он один может разбрасываться намеками, и Медея совершенно не собиралась допускать, чтобы он чувствовал себя в ситуации увереннее ее. Как будто какой-то Джонас с какой-то маггловской механикой может ее напугать или хоть смутить, ха. Медея с достоинством приняла вызов, и грациозно опустилась в кресло, на самый краешек. Машинка стала ближе. Чистый лист пергамента выглядел приветливо, а все остальное — не очень. Вытянув шею, Медея еще вдоволь рассматривала строение, пытаясь понять хоть что-нибудь, и ответить себе на вопрос "Зачем такие сложности вместо зачарованного пера?" По габаритам и, вероятно, весу, маггловское изобретение точно проигрывало.

— Так я просто?.. — она медленно занесла пальчик над буквами, и замешкалась, придумывая, с чего начать. Самое простое — собственное имя, тем более, что стоявший над душой Джонас того до сих пор не знал. Она потратила еще секунду на то, чтобы найти нужную букву в достаточно странном порядке. Для нажатия клавиши потребовалось больше усилий, чем Медея предполагала и заготовила. Не только прикоснуться, но, так сказать, показать букве, кто тут хозяин. Замешкалась снова, нажимая полноценно — "М". Буква послушно оттиснулась на листе. Ничего не говоря, только улыбаясь с видом исследователя на пороге открытия, Медея надавила на вторую — "Е". Неважно, что уже без заглавной, сейчас интереснее было закончить первый проект.

Медея пока еще долго искала буквы, но к началу своей фамилии даже запомнила расположение некоторых из них, и когда на теперь давила на буквы чаще, раздавался интересный дробный звук. Она набрала последнюю "Y"и залюбовалась получившимся творением. Затем задрала голову к Джонасу.
— Как-то безлико, вы не находите? — от руки Медея писала с завитушками и прочими украшательствами, — А она различает заглавные и строчные буквы?

Да, пожалуй, правосудие только выиграет, если у всех текст отчетов будет именно такой — чистый, разборчивый, без клякс и лишнего вмешательства орфографической гордыни. Медея пока готова была признать это только про себя, а не вслух. Впрочем, печатный станок тоже, кажется, изобрели магглы, а газеты нынче читают даже аристократы, возможно, со временем... Чаще всего, Медея вообще не задумывалась о магглах надолго. Они существовали еще дальше, чем привычный ей волшебный мир, и представляли из себя какой-то отдельный вид живых существ. С одной стороны, магии меньше, чем в домовиках, с другой — собрали вот эту текстовую машину, и печатный станок. Вполне допустимо, что для таких механических работ их можно допускать, чтобы не растрачивать магический потенциал на подобные бытовые нужды...

Медея оказалась на пороге непривычных для себя философских дебрей и предпочла убраться оттуда поскорее. Отклонилась в сторону, когда Джонас нагнулся к машинке, но затем снова выпрямилась и повторила по его инструкции, снова печатая свое имя, только теперь с заглавными буквами. Теперь, немного привыкнув к порядку букв, она интуитивно печатала уже двумя пальцами, и перестук получался и впрямь занятный, хотя ее слуху и был приятнее шорох пера по пергаменту. Получилось еще лучше, хотя все еще бездушно, и теперь пергамент только брызгать ее духами, чтобы хоть немного передавал аутентичность.

Теперь, когда два варианта стояли один над другим, Медея вычислила следующую очевидную проблему:
— А как вы на ней правите текст? Ну вот, в верхней строчке поправить заглавные буквы?