На рассвете старое кладбище кажется почти трогательным. Юное, золотистое солнце придает ему особый шарм. Серым надгробиям, мохнатому мху на них, сочной зелёной траве на могилах, высоким деревьям, укрывающим кронами это тихое место от любых раздражителей.
Ольгерд не помнит места более тихого, более уютного и спокойного, чем столичное кладбище. Разве что его роща нравится ему намного больше. Может быть, даже есть что-то символичное в том, что именно здесь находится его могила.
За самой оградой, каменной, осыпающейся, увитой плющом, начинается неровный ряд покосившихся могильных камней. Ольгерд опускается прямо в траву рядом с одним из них, аккуратно убирает побеги плюща, мох, очищая буквы.
За могилами тех, кто похоронен за кладбищенской оградой, никто не следит. Ольгерд знает - люди нередко плюют на эти могилы, нередко обливают их помоями, ломают надгробия. Но его надгробный камень ещё держится под поддерживающими чарами - ему нравится приходить сюда, смотреть на пустую могилу, напоминая себе о скоротечности жизни, о том, какая жизнь, даже жизнь мага, хрупкая вещь.
Походы сюда его отрезвляют. А может быть, отрезвляет его вид и других надгробных камней, рядом с его могилой, под которыми покоятся те, кто когда-то был ему дорог. Кто и сейчас ему дорог и ради кого он ввязался в эту войну, которую теперь попросту не может остановить.
- Учитель?
Анежка ходит тихо, как мышка, под ее ногами не хрустит ни единая веточка.
Ольгерд хлопает по траве рядом с собой.
- Следила за мной?
Девочка (он с трудом напоминает себе, что она уже девушка) опускается рядом, подобрав под себя длинные ноги, разглаживает складки на платье. Он любуется ей, как любуются произведением искусства - разве можно представить эту красавицу тем ребенком, которого он встретил оборвашкой в сарае в Вербицах много лет назад?
- Было интересно, куда ты пошел. В лагере беспокойно.
То, что там беспокойно, Ольгерд знает и без лишних слов. Ещё бы там было спокойно - через несколько часов они пойдут в бой и никто не знает, чем этот бой закончится. Победой или поражением.
Ему хочется верить, что победой, но он прекрасно знает, что это может оказаться и не так. Все зашло слишком далеко и от этого горько.
Анежка вертит в пальцах тяжёлый кулон с рубином, его самый первый ей подарок, оберег и защита.
- Они верят, что мы победим. Мы победим?
Ольгерд долго молчит, разглядывая надгробие.
- Понимаешь, солнышко...
Она смотрит на него скептически. Юная ведьма в самом пике своей силы, а он всё ещё зовёт ее солнышком и другими ласковыми прозвищами. Но поделать с этим Ольгерд ничего не может - с высоты его лет она ещё совсем маленькая девочка. Они все для него дети. Маленькие, неразумные дети, которых он ведёт на войну
- Понимаешь, Анежка, даже если мы проиграем, мы заявим о себе. Нас услышат, услышат, что то, что происходит сейчас в мире с магами - неправильно. Так или иначе, мы создадим резонанс...
- Я сделала расклад, - она, кажется, совершенно его не слушает, зато смотрит на могилу с его именем, сжав тонкие накрашенные губы.
У Ольгерда на миг перехватывает дыхание - девочка уже совсем выросла. Нахваталась у него и у Валентина, кажется, упрямства.
От мыслей про Валентина у него болезненно тянет где-то внутри. И ещё более болезненно тянет, потому что он знает, что сказали Анежке карты.
То же самое, что сказали ему.
- То, что говорят карты, иногда трудно трактовать правильно, - осторожно, медленно замечает Ольгерд.
- И руны. И камни. И вода. И кровь. И внутренности.
Анежка упрямо бьёт кулаком по коленке и смотрит на него, сжав губы.
- Мы с тобой уничтожим этот мир, да, учитель? Сегодняшняя битва закончится тем, что мы уничтожим мир?
Ольгерд молчит, потом протягивает руку, понимая, что его молчание лучше всяких слов даёт ответ на ее вопрос.
- Я постараюсь этого не допустить, Анежка. Я люблю этот мир. Я не хочу его уничтожать. А теперь пойдем, нам пора.
Они поднимаются и уходят, оставляя примятую траву.
Ольгерда не оставляет ощущение, что пройдет всего ничего, и могила с его именем, что сейчас пуста, перестанет быть такой пустой.
Что из этой битвы он не вернётся.

Они собираются ранним утром, пока солнце ещё не припекает.
Ольгерд торопливо, в последний раз осматривает свитки с диспозицией. Он отдал приказы, он все спланировал, все решил и от этого становится жутко.
- Пойдем, Анежка. Пора.
Он сжимает ее тонкую кисть пальцами, держит и налаживает нить неуловимой, но очень важной связи между ними.
А потом, вдвоем, они открывают на стене комнаты портал, искрящийся черным и голубым. Огромный, куда больше, чем все, что они делали до этого.
На висках Ольгерда проступают бисеринки пота, Анежка хватается за стену.
Но портал достаточный по размеру для того, чтобы они могли провести через него целую армию.

"Прости, прости, прости, прости"
Эти слова, как молитва, почти помогают успокоиться.
Он мог бы малодушно выбрать здание ковена, но вместо этого прямо смотрит на здание, которое вот уже много веков занимает Инквизиция.
Здание, в котором он был так часто, в котором прошли многие счастливые моменты его жизни.
Ковен достается одному из его генералов, а Инквизиция...
Он не может заставить себя пойти в другое место и не должен, пожалуй.
Ольгерд уверен, если он решился на войну, должен решиться посмотреть и в глаза единственному человеку, перед которым он этим решением виноват.
Он знает, Валентин его не узнает, много воды утекло с того момента, как подорвалась делегация и как он был признан погибшим, похоронен за оградой столичного кладбища, много лиц с тех пор ему удалось сменить.
Но сам он должен его увидеть, хотя бы в последний раз...

- Инквизиторы!
Голос разносится по площади громом. Ольгерд замирает посередине, перед мрачным, темным зданием, которого боятся все маги и которого не боится он сам. Ударяет о землю посохом, плетёным, с "кошачьим глазом" в навершии и мелкими косточками в оплётке. Посох чуть вибрирует в его рука, требует выплеснуть накопившуюся силу и Ольгерд намерен дать ему такой шанс.
- Мы больше не будем предупреждать, Инквизиторы. Мы будем требовать услышать нас, даже если весь город придется утопить в крови!
И он знает, что это действительно так.
[nick]Olgierd[/nick][status]деятельный мертвец[/status][icon]http://sd.uploads.ru/7n0U9.jpg[/icon][sign]Я знал все слова, которые лгут,
Но тут не помогут ни те, ни эти.[/sign][zvanie]Пан Верховный Маг[/zvanie]

Любая война должна быть выдержанной, организованной, тщательно спланированной и, самое главное, начинаться тогда и только тогда, когда иного выхода попросту нет. Ольгерд уверен в этом настолько же, насколько уверен, что все содержимое его настольного Некрономикона - полная и чистейшая правда.
Он идеалист, с этим ничего не поделаешь. Что хуже, он идеалист не юный, не полный юношеского максимализма, он идеалист уже немало выдержанный, почти престарелый, если переводить на человеческие года. И при этом всем упертый даже не просто как баран, а как целое стадо баранов.
А ещё он никогда не видел войны так близко.
Забавно, но все годы своей жизни, больше сотни лет, ему удавалось миновать вооруженных конфликтов. Да, он видел, как княжество борется с внешними врагами, но гражданской войны, слава всем богам, на его веку не было. Были гонения, травли, были стычки, но войны... войны не было никогда.
Но единственное, в чем Ольгерд уверен точно, так это в том, что его действия сейчас - единственный выход.
Он пекся о магах, как курица-наседка с первого дня своего назначения и даже чуть раньше. Ковен был его детищем, своенравным подростком, оборванцем, которого он подобрал почти на улице, которого выходил и воспитал.
И то что этот оборванец в конце концов едва его не убил... было в этом что-то лиричное, что-то почти судьбоносное.
Но даже покушение этих неразумных, несчастных магов, не могло позволить Ольгерду прощать Инквизицию.
Это было его детище, плод его усилий, непослушное, своенравное дитя, но только он имел право это дитя наказывать. Только он имел право пороть и давать сладости.
Никто иной.
Он сжимает посох в пальцах, когда видит Валентина. Сердце наполняется неуместной, неловкой нежностью - они встречались с тех пор лишь мимоходом, пока он был Иржи, придворным магом Его Светлости, пока он был, уже позднее, преподавателем (вернее, преподавательницей) в приюте для магов.
Но они не встречались нормально с тех пор, как пана Верховного Мага, Ольгерда с Черных болот, не признали погибшим.
Ольгерд сильнее стискивает пальцы на древке посоха, понимая, что сейчас один из тех самых моментов, когда он может бросить все, оставить все, за что сражался...
Валентин, его Валя, постарел за это время. В волосах прорезались нити седины, на лице чётче проступили морщины. И даже отсюда видно, как Инквизитор устал. Устал той тяжелой усталостью, что ложится на плечи тяжестью гранитных плит. Той самой усталостью, от которой пролегли у него под глазами темные тени, а в самих глазах почти потухла тяга к жизни. Той самой усталостью, которую так часто, по утрам, испытывает теперь сам Ольгерд.
Может быть, они просто уже слишком стары для этой войны? Слишком многое видели, слишком многое потеряли, чтобы воевать сейчас, потому что даже эта война сейчас воет об усталости на разные голоса.
Он бы хотел все это остановить, но останавливать все уже поздно и ему приходится применить усилие, чтобы ненужная нежность застыла в груди словно льдинка, сменившись тяжелым неодобрением - именно Валентин был причиной, по которой Ковен выл и рыдал кровью последние годы. Его, стиснувшаяся в кулак рука, принесла им столько боли, сколько они не заслужили даже близко.
Он не мог оставить этого так. Не имела смысла ни его смерть давным-давно, ни что-либо еще. У Валентина просто не было права из-за кучки идиотов, что возомнили себя мятежниками, причинять боль всем остальным, тем, кто просто хотел хоть как-то научиться жить со своим опасным даром.
Ольгерд ударяет посохом о землю, из "кошачьего глаза" в навершии взмывает вверх перламутрово-зеленая нить, сама сущность его магии, тут же вплетающаяся в ветер.
- Я и те, кто пришел сегодня со мной, требуют независимости от Инквизиции и права на справедливость, Инквизитор. Мы хотим жить в мире людьми, но не хотим подчиняться вам и позволять вам убивать нас безнаказанно. [nick]Olgierd[/nick][status]деятельный мертвец[/status][icon]http://sd.uploads.ru/7n0U9.jpg[/icon][sign]Я знал все слова, которые лгут,
Но тут не помогут ни те, ни эти.[/sign][zvanie]Пан Верховный Маг[/zvanie]

Какая ирония - примкнуть к тем, кто пытался убить тебя...
Если ты не можешь остановить беспорядок - возглавь его, вот правило, которым он руководствуется последние много лет.
В конце концов, это его действия привели к тому, что в Ковене завелись мятежники, поставившие перед собой цель уничтожить право Инквизиции убивать таких, как они. Уничтожить тех, кто потакал Инквизиции - например, его самого.
У него попросту не было другого выбора, когда магический взрыв разобрал его карету на щепки, вместе с его приближенными магами. Его подопечные маги, дети, отбившиеся от своего родителя, могли наломать дров без твердой руки и было слишком логично и слишком правильно, чтобы это была именно его рука. Чтобы он исправил то, что сам повредил.
И вот, теперь он ведёт этих мятежников на войну, приняв их сторону.
Он бы смеялся, если бы мог сейчас смеяться. Или плакал, если бы мог сейчас плакать.
Но ни того, ни другого он не может.
- Он понес заслуженное наказание, - произносит Ольгерд и сам верит в то, что говорит, потому что именно заслуженным наказанием это и было. То, что он не успел заметить, не успел остановить надвигающуюся беду...
- Вы не храните нас, вы уничтожаете нас. Вы - не старшие братья. Вы - палачи и убийцы. [nick]Olgierd[/nick][status]деятельный мертвец[/status][icon]http://sd.uploads.ru/7n0U9.jpg[/icon][sign]Я знал все слова, которые лгут,
Но тут не помогут ни те, ни эти.[/sign][zvanie]Пан Верховный Маг[/zvanie]

Они не договорятся. Может быть, потому что они попросту не могут теперь договориться - окончательно и бесповоротно прошло то время, когда это еще было реально. Но теперь у него попросту нет таких сил, чтобы остановить эту мчащуюся по кочкам и ямам раскрученную до бешеной скорости машину, что должна погрести под собой все, что когда-либо было ему хоть на мгновение, но дорого.
Он вскидывает посох, перехватывая его поудобнее - меч в руках Инквизитора не просто бутафорский клинок, это оружие, грозный артефакт, выкованный, как думает Ольгерд, кем-то не менее сильным, чем он сам.
Много лет назад, много сотен лет назад другой маг выковал этот клинок, чтобы сейчас от его ударов оборвалась жизнь других магов.
Допустит ли он это? Не может не допустить, но сделает все, чтобы сегодня это оружие оборвало как можно меньше жизней.
От очередного, третьего удара посоха по площадной брусчатке расходятся во все стороны, вспыхивая, зеленоватые трещины. Небо темнеет в один миг, сгущаясь тучами, поднимается ветер. Ольгерд вскидывает голову к небу, жмурит глаза от удовольствия, позволяя магии всколыхнуться, высвободиться, наполнить его тело.
Буря начинается моментально, словно ждала только одного - вот этой команды к началу.
Ольгерд даже не смотрит на тех, кто его окружает - кольцо магов вокруг него плотное, в несколько рядов, должное защищать его от посягательств Инквизиции. Но одно яркое пятно бросается ему в глаза, хочет он этого или нет. Анежка, в кроваво-алой мантии, с распущенными волосами, с решительно сжатыми губами. Он видит, чувствует, как плещется ее магия, готовая выйти из берегов, как тянется к его собственной.
Ольгерд не произносит заклинание - кричит, перекрикивая и шум бури, и гремящий гром. Гортанные, ершистые и угловатые слова скатываются с его языка, как мелкие камешки.
А потом он снова бьет посохом, по воздуху, наотмашь и смеется, как сумасшедший, видя и чувствуя, как врезается заклинание в вековую кладку инквизиторского пристанища. [nick]Olgierd[/nick][status]деятельный мертвец[/status][icon]http://sd.uploads.ru/7n0U9.jpg[/icon][sign]Я знал все слова, которые лгут,
Но тут не помогут ни те, ни эти.[/sign][zvanie]Пан Верховный Маг[/zvanie]

Ольгерда завораживает этот меч. Остро наточенный клинок, символ власти, даже не оружие - знак.
Лезвие которого он когда-то лениво поглаживал, скользя пальцами по начищенному металлу, в какой-то из дней их особо нежных, особо близких разговоров.
Они оба учили друг друга не бояться. Не бояться магии, потому что не вся магия есть вред. Не бояться Инквизиторов, потому что не каждый Инквизитор хочет тебя уничтожить. Не бояться...
Ольгерд не боится сейчас, он не боится уже ничего.
Оборона вокруг него слабеет - его закрывают собой, как главную силу, как того, кого нужно защищать любой ценой и Ольгерд знает, что они будут защищать.
И он чувствует каждую смерть, как свою собственную, хотя знает, что они пришли не побеждать - они пришли убивать. И с той, и с другой стороны, этого факта не изменить и не исправить.
Анежка бросается к нему, когда видит темную, мрачную фигуру Инквизитора, что неумолимо приближается, с каждым шагом принося неизбежное.
Он отшвыривает ее небрежным движением посоха, словно тряпичную куклу, даже не раздумывая, потому что знает - если не остановить девчонку сейчас, она принесет себя в бессмысленную жертву за него. Ему не нужна эта жертва.
А еще - он просто должен, обязан встретиться с Верховным Инквизитором здесь и сейчас, сам, не позволяя этого никому другому.
Он делает шаг вперед, окутывая их обоих плотным, непроницаемым шаром серебристо-зеленой магии, перехватывает посох по-середине, улыбается хищно, по-звериному, а потом бьет первый раз, под ноги, кроша мостовую в щебенку.
Если они и должны расстаться, то только так - танцуя друг с другом пляску смерти в последний раз.[nick]Olgierd[/nick][status]деятельный мертвец[/status][icon]http://sd.uploads.ru/7n0U9.jpg[/icon][sign]Я знал все слова, которые лгут,
Но тут не помогут ни те, ни эти.[/sign][zvanie]Пан Верховный Маг[/zvanie]

Время тянется так медленно... Но Ольгерд знает, что оно не только тянется, оно еще и стремительно бежит.
Время бежит, его люди умирают вокруг. И он не должен, не должен останавливаться...
Чужая сила почти сковывает его и нужно приложить усилие, чтобы эту скованность сорвать.
Ольгерд крайне восприимчив к силе Инквизиторов, это его главная слабость, но сейчас он дошел до точки невозврата, сейчас эта сила не может удержать его на месте. Он прекрасно знает, что черпает уже резервы не только магической силы, но и жизненной. На каждый удар, на каждое движение уходит не только магия, но и жизнь. Впрочем, он уверен, жить ему и так осталось немного.
Он бьет, снова и снова, задыхаясь от азарта, от желания убивать, почти захлебываясь им. с каждым шагом Инквизитора, неотвратимым, как сама Смерть.

Купол лопается внезапно, осыпаясь сотней, тысячей зеленоватых осколков, рассыпаясь искрами у ног.
- Учитель!
Анежка стискивает его руку, свободную от посоха, так сильно, что становится больно. Стискивает, удерживает в своей, маленькой и хрупкой девичьей кисти.
Ольгерд слишком поздно понимает, чего она хочет, чтобы успеть ее остановить. Слишком поздно замечает, что только один глаз ее все еще темный, а второй затянут белым бельмом, он замечает - чужая магия давит на него, не придавливая, но напоминая, заставляя вспомнить...
Когда печать Эриды вспыхивает в его глазу, Ольгерд кричит от боли, но не может даже вскинуть руку, чтобы зажать его, чтобы попробовать хоть как-то унять боль.
"Зачем, девочка моя, зачем?"
Он бы кричал ей это, но она не услышит, впрочем, он и сам не услышит себя в буре, что начинается здесь и сейчас.
Потому что сейчас их магия, сильная, невероятно сильная магия, само порождение хаоса, вырывается из-под контроля, захлестывая всех, кто есть вокруг, снося все на своем пути. Ольгерд стонет, не в силах ее удержать, видя, как падают, словно оловянные солдатики, свои и чужие, как смешивается все вокруг, как магия срывает крыши и разрушает здания, словно они не из камня, а из простых карт...
Хаос и смерть не затрагивают только их пятачок, их троих - Ольгерда, Анежку, что крепко сжимает его руку и Инквизитора.
Наверное, это хорошо. Наверное, это благо.
Ольгерд улыбается, когда видит, что Инквизитор подходит вплотную, на расстояние вытянутого меча.
Так, что его глаза видно так близко, так хорошо...
- Прости, - он отталкивает Анежку в тут же открытый портал на земле и делает шаг навстречу, легко, словно так и надо, насаживаясь грудью на клинок. Буря вокруг медленно начинает стихать.
- Валя...
Ему хочется плакать, плакать навзрыд и он плачет, слезы текут по щекам, оставляя на покрытой пылью коже влажные дорожки. Магия затихает, буря успокаивается, медленно исчезая так, будто ее и не было...[nick]Olgierd[/nick][status]деятельный мертвец[/status][icon]http://sd.uploads.ru/7n0U9.jpg[/icon][sign]Я знал все слова, которые лгут,
Но тут не помогут ни те, ни эти.[/sign][zvanie]Пан Верховный Маг[/zvanie]
- Валечка, я так скучал...
А потом он падает - в звезды.