За эти несколько недель изменилось слишком многое. Все они были приговорены к смерти и теперь стояли на эшафоте, глядя на люк под ногами, слушая поскрипывающие шестерен и гадая, кто будет следующим. Бенджамин Фенвик был уверен, что его люк так и останется закрытым, ведь для него уготована куда более интересная участь, чем просто повешение. Орденовцы ни могли разубедить его в этой мысли, да и, собственно, не пытались.

За эти несколько недель он стал старше на сотню лет. Вместо прежнего огня в глазах тлели угли, где-то в душе что-то оборвалось и теперь нестерпимо ныло, с каждым днем всё сильнее. Мир сошел с ума, мир ухнул в яму с высоты птичьего полета, и Фенвик летел вместе с ним. Он держался за хлипкую соломинку повседневных ритуалов, чтобы не свихнуться окончательно, скупал в аптеках успокоительные отвары и начал курить, впервые за тридцать лет.

Тем не менее, ливерпульский воздух оставался таким же студеным, как без малого месяц назад, когда Бенджамин приполз сюда искать спасения. Сегодня он не сжимал в руке листок с адресом Хоггарт и помнил, как аппарировал в паре кварталов от ее дома, чтобы пройтись по морозной улице, но чувствовал себя ненамного здоровее.

Он приблизился к дому как раз, когда сигарета обожгла кончики пальцев. Мать называла сигареты раковыми палочками, а отец никогда не отказывал себе в маленькой слабости выписать двадцатилетнему Бенджи хороший подзатыльник, когда тот раскуривал очередную самокрутку. Они давно умерли, как умерла и Бэгнольд, и Дож, и Джеймс. А Фенвик всё чаще вспоминал свое детство и отрочество, и это было плохим знаком.

Тем не менее, он отправил окурок в ближайшую урну, приосанился и улыбнулся, пытаясь оживить окаменевшие мимические мышцы. В последнее время его улыбок хватало разве что на пару фотографий для «Пророка», но сегодня не следовало слишком явно демонстрировать свое упадническое настроение.

Бенджамин коротко постучал в дверь.

Джин долго не открывала. Фенвик тупо смотрел на дверь, понимая, что ничуть не удивится, если та будет в отъезде или не захочет с ним разговаривать. Вне политической сцены Бенджи был не самым лучшим собеседником, а в последнее время и подавно.

Он потянулся было за еще одной сигаретой, чтобы сесть на порог и перекурить, продумывая дальнейшие действия, когда дверь открылась. Джин так же смиренно впустила его в дом, и ее пес так же радостно вился у ног, то и дело вскидывая улыбающуюся морду. Фенвик потрепал его по ушам и прошел на кухню.

- Здравствуйте, Джин. Можно мне чашку горячего чая?

Он проследил, как она вытаскивает из пачки сигарету и прикуривает от маггловской зажигалки. Она была в пижаме, но сонной не выглядела. Впрочем, сейчас мало кто мог похвастаться крепким и здоровым сном. Фенвик не мог так точно.
Интересно, что заботит Хоггарт, неужто смерть Дамблдора?
Маловероятно.

- Я в порядке, ваше зелья действительно творят чудеса.
И в плане последствий проклятья он действительно был в порядке. Провалы в памяти не случались уже давно, даже обследования, которые он прошел в Мунго перед подачей заявления на пост министра, не показали практически ничего угрожающего.
- Еще раз спасибо. Я перед вами в долгу.

В Хоггарт что-то изменилось. Фенвик никак не мог уловить, что именно: то ли движения стали не такими отточенными, то ли взгляд слишком подолгу задерживался на окружающих предметах… В любом случае, Бенджи никогда не был силен в физиогномике. Он просто чувствовал, что что-то не так. И в последнее время научился доверять самому себе.
Молча кивнул в ответ на ее сочувствие. Вряд ли человек, сомневающийся в невиновности самого сильного светлого волшебника этого времени, мог в полной мере разделить чувства того, кто считал этого волшебника наставником и вторым отцом. Бенджи старался об этом не думать. Он пришел сюда не за дешевыми драмами и детскими упреками. Когда ты взрослый, твоя боль становится исключительно твоей заботой.

- Как вы, Джин? Как вы себя чувствуете?

На чашке, снятой Джин с верхней полки, красовался до жути бесвкусный феникс, который просто не мог не напомнить об Альбусе. Где теперь Фоукс? Исчез или пустился на поиски других Дамблдоров? Бенджи не отказался бы сейчас послушать его тихое пение, которое так хорошо успокаивало его вечно мечущуюся душу. Но феникс не запоет уже никогда. Плач этой большой и могучей птицы еще долго будет витать над Хогвартсом, напоминая ученикам, что даже самый сильный волшебник современности не может противостоять зубам политической системы.

Что-то явно было не так. Об этом трубила каждая склянка на полках, об этом бурлил вскипающий чайник, именно про это пели редкие птицы за окном. Для Бенджи всё было не так уже давно, и он тщетно пытался списать предчувствия на общую тревожность. Но что-то было не так именно здесь, на кухне у Джин Хоггарт, на этом пятачке между столешницей и обеденным столом, в ее голове, в движении ее рук. Все казалось гротескно угрожающим, и Аластор бы небезосновательно посоветовал убираться отсюда подобру-поздорову, не дожидаясь на свою голову очередного проклятья или Авады.

Бенджи кивнул, когда Джин поставила перед ним чашку и пиалу с медом. Чаевничать уже расхотелось, да и меры личной безопасности предписывали однозначный отказ от любых напитков вне своего дома, но Фенвик все равно сделал глоток. Чай был хорош, и на этот раз он даже смог это оценить. Ополовинив кружку, закурил, стряхнув пепел в любезно предоставленную пепельницу.

Джин видела его насквозь, да он и не пытался обставить этот визит так, словно зашел на чай к старому другу. Хоггарт была далеко не глупа, а он не собирался скрывать свои намерения. Хотя, наверное, стоило, если взять в расчет последние предчувствия. И то, что вопросы его купированного проклятья она предложила обсудить вне этих стен.

Бенджи наконец понял, в чем дело. Воздух звенел. Это был не совсем физический звон, что-то на грани ультразвука, практически неразличимый шум. Аластор слышал его чаще других, называл чутьем и уверял, что пренебрегать этим предупреждением может быть смертельно опасно. Так звенит воздух, когда тебе в затылок летит бладжер, запущенный метким загонщиком противников. Этот шум предостерегает тебя от прогулки по хлипкому мосту, готовому проломиться под ногами первого же храбреца. Такой тонкий, едва уловимый писк чаще всего тонет в шуме лондонских улиц, где из переулка за тобой уже давно наблюдают чьи-то слишком внимательные глаза.

Фенвик дрогнувшей рукой стряхнул пепел с сигареты и вернул на место кружку, резко звякнувшую о блюдце. Если бы он чаще прислушивался к этим предзнаменованиям, в его голове не нашлось бы места проклятьям и сглазам. Или по крайней мере врагам пришлось бы проявлять большую изобретательность.

Он не стал раскидывать чары против слежки, памятуя об обилии электроники в лаборатории Джин, хотя очень хотелось. Вместо этого бросил быстрый взгляд на вредноскоп, фигуры на котором уже давно стали силуэтами из плотного тумана с горящими глазами, и в коридор за спиной - там, похоже, никого нет. Но тягучее ощущение тревоги так и осталось стоять за спиной, положив руку ему на плечо и обжигая затылок жарким дыханием.

- Вы уже гуляли с собакой, Джин? Давайте пройдемся, погода просто волшебная.

Дрожь за секунду до того, как за спиной разорвется смертоносная бомба. Оцепенение перед заклятьем, которое в следующий миг размозжит тебе голову. Ужас перед уверенностью, что всё идет не так, а ты ничего не можешь с этим поделать. Бенджамину стоило очень многого просто сидеть на месте и не позволять себе озираться по сторонам. Теперь он был уверен, что этот дом опасен, возможно, опасна и его хозяйка, а он даже не поставил у дверей часового, который в случае чего сможет позвать подмогу или хотя бы забрать его труп. Фенвик не мог мыслить категориями военного времени. Не так легко принять, что каждый второй человек в этой стране жаждет твоей смерти.

Ту же ошибку, похоже, допустил Альбус и заплатил за это непомерно высокую цену. Пожертвовал собой или допустил просчет, стоивший ему души? Фенвик не знал, но хотел верить в первый вариант. Он тоже жертвовал собой, выставляясь на линию огня, любезно поворачивая щеки под пощечины кровожадной общественности, рисуя промеж лопаток красную мишень для заклинаний и проклятий. За ним был Орден, за ним была та небольшая часть министерских, что до сих пор верили Дамблдору, за ним были полукровки и магглорожденные. Все те, кто оплачет его гибель, если сухая рука Волдеморта сомкнется на его горле.

Неужели Хоггарт в сговоре с Пожирателями? Не похоже. Хорошие отношения с секретниками позволили Фенвику навести кое какие справки и сделать вывод, что вдовствующая женщина, держащая дома целую лабораторию маггловской электроники, вряд ли поладит с этой кодлой. Тогда кто? Какой у нее интерес причинять ему вред? И почему, черт побери, так звенит воздух?!

Она зашла за спину, и Бенджамин напрягся. Переложил сигарету в левую руку, а правую ненавязчиво положил на бедро, чтобы в случае чего было сподручнее достать палочку из внутреннего кармана пиджака. Когда ладонь Хоггарт легла на плечо, а рука по-хозяйски вытянула сигарету из пальцев, Фенвик с трудом удержался от удивленного взгляда. Она играет - во что и, главное, для кого? Он не понимал, но решил поддержать этот спектакль, сосредоточено наблюдая за ее движениями и вслушиваясь в голос.

Это не похоже на прослушивающие чары, иначе зачем этот визуальный цирк? Бенджамин быстро скользнул взглядом по кухне - всё было примерно таким же, как он запомнил при прошлом визите. Никаких подозрительных артефактов, никаких картин с любопытными колдунами или ведьмами. Разве что шторы не задернуты, хотя уже вечер, но что с того?

Чутье подсказывало, что разгадка крылась именно в этом. Фенвик поймал собственный взгляд в отражении на стекле.

- Хорошо, - он проследил, как тает под потолком облачко дыма. Невольно усмехнулся. Интересно, как далеко зайдет спектакль? Включен ли номер с раздеванием для пущей убедительности? - Там есть пепельница?

Он не слишком правдоподобно коснулся ее плеча, улыбнувшись. Джин обращается к нему на "вы", однако пытается изображать более близкие отношения. Значит, их не слышат, но видят. Интересно. Фенвик мог навскидку назвать около трех способов магической визуальной слежки, но при чем тут шторы? Следует ли ему держаться подальше от окон?

Он поднялся в спальню, совершенно случайно угадав нужную дверь. Если за Джин следят, то кто и по какой причине? Логично предположить, что не его одного заинтересовали ее крамольные исследования, но неужели Волдеморт тоже заинтересован в такой вопиюще маггловской отрасли знаний, как генетика?

  Задумавшись, Бенджи достал очередную сигарету и запоздало вспомнил, что у него нет зажигалки. Прикуривать от палочки не стал - посчитал невежливым, но, осмотревшись, обнаружил на прикроватном столике бесхитростную маггловскую Zippo. Пару раз щелкнул колесиком, затянулся и выдохнул, взглянув на окна через пелену дыма. Шторы были открыты.

Джин прошла так близко, что Фенвик ощутил запах застарелого табака и медикаментов, пропитавших ее волосы, задернула шторы. Бенджамин выдохнул и сел на кровать. Красноватый огонек сигареты вспыхнул, когда он сделал очередную затяжку.

Стоило провести переоценку ситуации. Он собирался разузнать подробности про генетические исследования, но теперь появился другой первостепенный вопрос. Кто-то из конкурентов уже сел Джин на хвост, и Фенвик не мог понять кто. Кому из кандидатов может прийти в голову идея задействовать маггловскую науку? Малфой и Эйвери были от этого далеки, Вальбурга вполне могла строить такие тонкие планы, но вряд ли имела представление о самом существовании генетики и уж тем более ее связи с магией. Они могли следить за Хоггарт, чтобы результаты ее исследований не были преданы огласке, но почему тогда не убили сразу? Вряд ли смерть еще одного человека могла стать проблемой или хотя бы темой для новостной заметки в "Пророке"...

Но при чем тут шторы? Он то и дело возвращался к проклятым шторам, которые оставались открыты даже ночью, выставляя на всеобщее обозрение каждое действие хозяйки дома. Кто наблюдал за ней? Почему не провесили чары-жучки? Абрис невероятной догадки уже маячил где-то в голове, но Фенвик никак не мог дать ей ход.

- Тогда мне стоило закурить через полчаса, - в тон ответил Бенджи, сминая в пепельнице едва дотлевшую до середины сигарету. Кто бы ни следил за ними снаружи, он должен поверить, что они занимаются сейчас совсем не политическими беседами.

Глаза привыкли к темноте, и он смог рассмотреть лицо Джин, ставшее в один миг жестким и сосредоточенным. Разительный контраст по сравнению с маской пылкой любовницы.

Если вы переживете выборы. Как мило. Еще никто не хоронил его так изящно.
Но Бенджи остался серьезным. Пришел-то он как раз за тем, чтобы предложить сотрудничество с министерскими псами. С ним самим, раз уж на то пошло. Старый сеттер Фенвик, безобидный, но достаточно зубастый, чтобы перегрызть кому-нибудь глотку.
- Если я переживу выборы, Джин, даже если выиграю их, я все равно не буду иметь на Риддла никакого влияния. Никто не будет. Я могу пообещать вам что угодно, я же политик. Но вы ничего не сможете ему сделать, даже если каким-то чудесным образом он окажется в застенках вашей чудесной лаборатории.

И дело даже не в крестражах. Просто этот ублюдок чертовски силен, и он одной левой сломает хребет и Фенвику, и уж тем более миссис Хоггарт.
- Кто за нами следит?

Как в век желтой прессы можно не знать настоящее имя Волдеморта? Фенвик нахмурился. Здесь что-то было, надо только поглубже копнуть... Джин не читала прессу? Читала только научную или маггловскую? Не включала радио на частотах, где аналитики то и дело трепались об истоках нынешнего политического безумия? Но это же невероятно. Ни разу не попадала на передачи или новостные колонки с упоминанием Тома Риддла? Если он так ей насолил, то Хоггарт должна штудировать каждую строчку о нем и его деятельности, так почему она не знает его имени?
Кстати, почему Томас, если Риддл всю жизнь был просто Томом? Томасом был его отец, но это уже весьма специфическая информация из архивов, не доступных широкой общественности. Фенвик знал о Темном Лорде куда больше, чем простые обыватели, но даже у простых обывателей были на слуху эти два слова - Том Риддл, имя такое же зловещее, как Лорд Волдеморт, но спускающее ублюдка с вершин самовосхваления к другим смертным с простыми фамилиями и именами.
Так почему именно Томас?! Думай, старик, за этим напряжением в лице и позе, за этими словами Хоггарт скрывается что-то, что может привести тебя к новому откровению...

У него были еще вопросы. Уйма вопросов. Они крутились на языке и никак не хотели облачаться в слова, маленькие проворные букашки, скользящие сквозь пальцы. Чутье подсказывало, что надо копать глубже, чувство такта - что пора остановиться и огласить цель визита. Их полчаса тет-а-тет стремительно таяли.

- Почему они следят за вами? Из-за исследований? Какой интерес людям Лорда и ему самому в генетике? Им же плевать на всю эту науку, более того, она может разрушить их концепцию превосходства магов над простецами, - медленно произнес Бенджамин, подводя к главной теме сегодняшнего разговора. По правде говоря, его уже куда больше интересовала новая загадка, ведь за ней скрывались новые мотивы его конкурентов, совсем неизвестная сторона их тактики... - Вы сказали, что он знает ваши привычки, значит, вы уже встречались лично? Что ему потребовалось от вас?

Джин вела себя странно. Фенвик никогда не был силен в чтении мыслей, но сейчас, похоже, ему надо было сделать именно это, чтобы не допустить неувязку с Томами-Томасами.

- Джин, если вам известно только его имя, откуда информация, что он находится в моем подчинении? - он старался говорить мягко, но легко перенял ее раздражение и теперь пытался его не выказывать. Примерно в такие моменты он вспоминал, почему у него не ладится с женщинами. - Вы просите меня дать вам шанс поквитаться с неким Томасом, но не знаете кто он, да еще и отказывайтесь сообщить хотя бы, чем он вам так досадил. В Британии тысячи Томасов, Джин, каков шанс, что я приведу вам нужного?

А ведь в этом что-то было. В Британии тысячи Томасов. И эти тысячи совсем не обязательно волшебники. Мог ли загадочный Томас был магглом? Это объяснило бы безыскусное наружное наблюдение…
Если так, то ситуация куда интереснее.
И опаснее. Если на арену вышли простецы, то магам следует готовится к чему-то доселе невиданному. Как раздобыть информацию о загадочном шпионе? Можно послать запрос в архив, но каков шанс, что исходных данных хватит, чтобы найти хоть что-нибудь? 

Фенвик прошел к окну и посмотрел в ночную темень через зазор в шторах. Где-то там, возможно, прятались незримые гости, кто-то опасный и неизведанный, и одному богу известно, в чем их интерес. Одному богу и Джин Хоггарт, которая находилась совсем рядом и могла навести его на нужный след. В конце концов, если она так горит желанием отомстить Томасу, значит, тот успел ей сильно досадить.

Выходило, что Фенвик получил от этой встречи куда больше, чем планировал. Пространный разговор о генетике с неясными перспективами относительно использования полученных знаний против конкретной наводки. Потяни за нитку – и раскрутишь клубок. Раскрути клубок – и сможешь запустить им во врага или хотя бы затянуть нити на его шее.
Бенджамин замер, едва касаясь ткани штор кончиками пальцев. Джин снова артачится, ее надо разговорить, но как это сделать, если она пугается любых резких слов и в каждом человеке видит злоумышленника?

- Джин, - Фенвик выдыхает, чувствуя, что ступает на минное поле. Под окнами проезжает автомобиль, высвечивая на его лице желтую полосу от света фар. – Я вам не враг. Я сказал, что в долгу, значит, приложу все усилия, чтобы вам помочь. Если вы расскажете мне всё, что вы знаете о Томасе, я смогу найти его и, возможно, обезвредить. Таким образом он не сможет навредить ни вам,  ни кому-либо еще. Кто этот человек? Как он выглядит?

Он отошел от окна и сел на кровать напротив Хоггарт. Посмотрел в глаза прямо и открыто.
- Я собирался поговорить с вами о ваших исследованиях, но даже если вы мне что-то расскажете, я не смогу воспользоваться этими знаниями. Кесарю кесарево, я не биолог, а политик, поэтому теперь мне необходимо выяснить, кто еще мог заинтересоваться вами или вашими работами. Это очень важно.

Голос Хоггарт звучал так, словно она разговаривала с неразумными ребенком, которому всё надо повторять про несколько раз. Бенджамин слушал терпеливо, всё-таки в его кабинет захаживали и куда более раздражительные личности. Однако контраст между собранной и бесстрастной Хоггарт, которая без лишних вопросов приготовила ему противоядие, и сегодняшней нервной дамочкой был слишком силен. Кто-то довел ее, и дело тут явно не в слежке, которая была установлена загодя. Что нужно сделать, чтобы так напугать и, того хуже, разъярить ученого?

Томас представлял правительство. Фенвик тоже, и знал если не всех, то большую часть руководящего эшелона. Томас, Томас, Томас... Он пытался подобрать подходящую ассоциацию, но на ум не приходил никто похожий. Мало ли Томасов в Министерстве? В избытке. Мало ли в Министерстве Томасов, которые интересуются наукой и ставят открытую слежку? Мало. Если они и есть, то являются круглыми идиотами, раз ставят шпионов, имея под рукой министерские хранилища с артефактами на любой вкус.

Джин походила на разозленную кошку, готовую вот-вот вцепиться в протянутую руку. Бенджи умел работать со скандалистами, мог успокоить истерику, но совершенно не любил применять эти знания вне министерских стен. Кто бы мог подумать, что пусть и жесткая, но открытая Джин уйдет в глухую оборону и придется биться в закрытые двери или тратить время на подбор ключа.
К тому же всегда оставалась вероятность перегнуть с давлением и быть выставленным за порог. А это значит, перерезать нить, которая может привести к чему-то очень важному.

- Я делаю всё, чтобы выиграть выборы или хотя бы дожить до них. Почему вы так уверены, что я не обладаю властью остановить его? Может, это просто ошалевший гастролер, который собирается вас шантажировать?
Но она собиралась идти у Томаса на поводу и начать на него работать. Значит, предположение о шантаже не так уж далеко от правды. Иной причины сотрудничать с врагом Фенвик не видел.
- Вы можете мне рассказать, чем он вам угрожает. Они всё равно уже наверняка узнали, кто я, и если они не совсем идиоты, этот спектакль с любовниками никого не убедит. - он подался вперёд, - Расскажите мне, Джин, прошу вас. Я смогу помочь.